Пятый Аспект.

Оглавление

Стук повторился. Затем кто-то налег на дверь, пытаясь сдвинуть ее с места, но закрытая на засов дверь никак не отреагировала на эти слабые попытки.

Орк подполз ближе к гному и нарисовал в воздухе знак вопроса. Уизли ткнул орка в грудь и указал на дверь. Затем продемонстрировал, как он душит темноту маленькими пальчиками. И вновь ткнул орка в грудь.

Озадаченный Парук кивнул. Тихо подполз к двери, но тот, кто бесновался снаружи, учитывая к тому же стонущую стихию, вряд ли мог различить даже его топающие шаги. Кивнул гному, показывая, что готов. Уизли тоже кивнул, зная, что орк даже в темноте увидит это.

Парук одним движением выбил засов, и дверь мгновенно распахнулась. Человек в мокрой одежде буквально влетел внутрь сарайчика и упал в прямоугольнике света.

— Давай! — пискнул Уизли.

Парук вывернул человеку руки, а второй зажал рот. Мокрые волосы облепили лицо незваного гостя. Уизли с удивлением заметил, что им была человеческая женщина. Она не собиралась кричать и вырываться. Только во все глаза смотрела на зажимавшую ей рот зеленую ладонь. Умевший читать эмоции по лицам, агент разведки различил в этом взгляде только удивление и никак не страх.

— Кто вы? — требовательно спросил гном.

Женщина вскинула брови.

— Извините, — спохватился орк.

Как только Парук убрал ладонь с ее губ, она ответила:

— Я Лорна Кроули. А кто вы такие?

Глава 15. Танец с огнем.

Первая искорка возникла из ниоткуда. Танцуя в воздухе, стала приближаться. Пламя невидимой свечи скользнуло по плечу к ее шее, от подбородка к ее губам. Огонь завладел ее губами, замер, не позволяя сделать нового вдоха.

И Джайна Праудмур ответила на этот поцелуй.

Обступившая ее ночь накалялась, сгорала, и Джайна должна сгореть вместе с ней. С каждым мигом огненные объятия становились все теснее, все крепче. Полыхала одежда, спадая черными лохмотьями. Обугленная кожа утратила чувствительность. Тлеющие искорки проникли вглубь ее тела, осторожно коснулись взведенных, натянутых нервов. Как изнуренные засухой леса, те тут же вспыхнули. Пламя разрасталось, сжигая каждую клетку на своем пути. Тело плавилось изнутри, отзываясь сладкой болью на губительный пожар.

Огонь поглотил ее. Ее тело, как и поверженный Азерот, превратилось в пепелище. Кожа отслаивалась, обнажая чистый огонь, который, казалось, никогда не прекратит разрушительного пиршества. С сухим треском ломались ребра, острыми краями разрезая плоть. Огонь рвался наружу, теперь одной лишь Джайны ему было мало.

Однажды за языками пламени она увидела высшего эльфа. Его бронзовые глаза внимательно следили за ее гибелью. Она могла бы протянуть руку и коснуться его, но знала, что от него не стоит ждать помощи. Вневременный хотел убедиться в ее смерти, он сделал слишком многое, чтобы привести ее к этому, разве мог он теперь пойти наперекор собственным убеждениям?

Пламя наступало, лишая последних жизненных сил. Джайна понимала, если Ноздорму все еще здесь, значит, у нее еще есть шанс, значит, еще не вся потеряно. Она не собиралась бороться, желая лишь одного, чтобы боль прекратилась как можно скорее.

Ноздорму нахмурился. Пламя, окружавшее Джайну, на какое-то мгновение прильнул к ее стопам, стелясь по земле. Бронзовые волосы отливали плавленым золотом, а татуированные на плече черные змеи двигались, переплетая свои хвосты.

— Прощай, Джайна Праудмур, — прошептал Вневременный.

Огонь взорвался тысячью окрепших искр. Окружил обессиленную Джайну, смыкаясь над ее головой, сжигая воздух, питаясь ее жизнью. Она рухнула наземь. Живот пронзила острая боль, и впервые она закричала в полную силу, согнувшись пополам, прижимая к себе колени. Огненный клубок внутри нее переворачивался и шевелился. Кипящая кровь хлынула туда, где горели осколки костей. Ослабевшая, она послушно отдавалась огню так же, как когда-то давно. Но это пламя не ласкало, питая нежностью, оно несло лишь смерть и разрушения.

Ночь накалялась, ночь сгорала, и Джайна Праудмур должна была сгореть вместе с ней. Ведь это была совсем другая ночь.

Холодные капли одна за другой коснулись ее пылающих щек. Легкий бриз ворвался в охваченный стихией круг, заставив ровное пламя вздрогнуть, шевельнуться в недоумении. Джайна перевернулась на спину, подставляя каплям лицо и тело. Неожиданный ледяной дождь усилился, а потом превратился в буран. Снежинки покрывали Джайну ажурным прахом. Она не ощущала своего тела. Притоптанный дождем и снегом, огонь с возмущенным шипением еще вспыхивал вокруг нее, но губительное пламя все же медленно, но верно отступало. Манящая прохладной темнота, поглотившая все звуки, надвигалась на Джайну. Огонь навсегда покинул ее тело, оставив саднящую пустоту.

«Мы не прощаемся, Ноздорму», — подумала она прежде, чем ночь сомкнулась над ее изуродованным телом.

* * *

Черные глаза-бусинки внимательно глядели на нее. Округлые уши, покрытые черной шерстью, вздрагивали, готовые уловить хоть малейшее изменение в ее дыхании.

— Хейдив, — прошептал в сторону черно-белый медведь, сидевший у ее постели, — она пришла в себя.

О, Свет… Сначала обезумевший Аспект и мурлоки, а теперь пандарены. Неужели отныне ее жизнь неразрывно связана с легендами Азерота?

В поле зрения Джайны появился второй пандарен, крупнее того, которого она увидела первым. Пандарен, названный Хейдивом, помахал перед лицом Джайны белой лапкой с пятью черными подушечками.

— Вы меня слышите?

Не способная говорить, Джайна закрыла веки, надеясь, что пандарен поймет ее.