Обноженный

Оглавление

121

Стоп. А прав ли я? Я ведь Афанасию выдал только ту часть, которая его дела касается. Ни про свои песни да танцы с купчиком в Поречье, ни про игры с Катериной… А погодю-ка я… Или правильнее: погожу-ка? В смысле: с сумой тащиться.

Как утверждает господин Евский, который «достал», у его Катерины Ивановны была бабушка-генеральша. Катьке она бабушка, а вот епископскому чтецу — матушка. И ежели маман сыночку мозги вправит… за-ради любимой внучки, то сынок позу переменит. Я имею в виду: позу над епископским ухом. Не, позу — не надо. Только звучание.

Фёдор Михалыч! До чего ж вы прилипчивы-то! Но за идею — спасибо.

По возвращению немедленно… нет, не вызываю, не приглашаю — сам иду. К своим новоприобретённым рабыням. Интересуюсь условиями содержания, состоянием здоровья, насущными нуждами. Перевожу их в бывшие Аннушкины покои — мне тут топология с прошлого года знакома, с закрытыми глазами ходить могу. Потом — лёгкая закуска. С минимальной выпивкой. И беседа на разные темы, переходящая к особо меня интересующей. А что мне их — в поруб к Ноготку на дыбу тащить? Только так, только легко и по-дружески.

Катерина сперва дичилась, чуть рядом сяду — зажимается и губы дрожат. А Агафья разошлась — хохочет, шутки шутит, за рукав меня дёргает.

— Эх, Иване, был бы лет на десять постарше — ух бы я тебе головёнку-то лысую закрутила! Нынче-то я и сама… ха-ха-ха… как коленка, бритая… Вот бы мы с тобой… как яйца пасхальные — стук-стук… Ха-ха-ха… А так… молоденький ты, разве что Катерине ровня.

Неловкость вышла. Рабыня хозяину не ровня. Женщины кокетничают всегда. В любой позиции. Я имею в виду — сословно-социальную позицию. Но когда кокетку могут в любой момент под кнут подвесить… формы и грани флирта чуть сдвигаются.

— Вот что, Катя, напиши-ка ты бабушке грамотку. С просьбой о выкупе. А я отнесу.

Сработает? Да/нет/не знаю.

Из разговора стало понятно, что отношения между зятем и тёщей были неприязненные. Брак был вынужденный. То-то Катерина красавицей получилась — дитя жаркой любви. Неприязнь была перенесена и на ребёнка. Стороны отношений не поддерживали. До последнего года: Катерину на зиму отдали в монастырь — городских манер да благочестия поднабраться. Как это совмещается…? Ну, ладно. В эти полгода бывала она в бабушкином доме регулярно. Поскольку у неё там есть ровесница — другая внучка, от старшего сына бабушки, который ныне в Киеве. Эту другую внучку тоже вот-вот должны выдать замуж. Хотя она «толстая глупая уродина, кривляка и задавака».

У Достоевского две другие внучки «бабушки-генеральши» очень своевременно померли от холеры. В результате — его Катерина становится единственной наследницей большого состояния и богатой невестой. Эпидемию ждать не будем — я сам «бацилл смертельный».

У Фёдора Михалыча «девица из благодарности жизнь и судьбу свою изнасиловать хочет». Здесь я уже сам… и — «жизнь и судьбу», и — душу и тело. Благодарности ждать не приходится. Всё — сам, всё — сам… Назовём это активной жизненной позицией. И перейдём к шантажу.

Глава 265

Далеко переходить не пришлось: «бабушкина усадьба» находилась через две улицы.

Хороший шантажист может получиться только из выпускника военной кафедры. Потому что там учат правильному подходу и отходу. Это даже важнее собственно сути.

Я уже объяснял на примере елнинской посадницы — здесь очень трудно подобраться к нужному человечку из вятших для приватного разговора.

Сначала — составляем и прорабатываем план усадьбы с Катюшой и Агафьей. Уже в самом конце обсуждения — отважный вопрос:

— Ваня… господине… Ты усадьбу… грабить будешь?

— Гапа! Ты чего?! Я ж боярский сын, а не тать злобный.

— Одному другому…

— Да не буду я там никого грабить!

— Побожись.

— Агафья, моё слово как у сына божьего: «да» — это да, а «нет» — это нет. Сказано же: «не клянитесь».

— Глянь-ка в глаза. Точно. Слышь Катя, он не врёт. Видно.

Оп-па. А ну-ка, ну-ка…

— И что, Гапа, вот так глянула и сразу поняла? Где правда, а где кривда?

— Ну не… Да. Беда у меня такая, господине: вижу когда человек лжу говорит.

— Там это — здорово! В чём же беда-то?!

— Противно. Я лет до 13 вообще не понимала: как это обманывать? Оно ж видно! Думала — всем видно. Думала — шутят так. Через это вот — в девках и осталась. Был у меня один… Нравился… Думала — он просто шутит. А вышло… Противно стало. Не от того, что с другой. А… — врёт он. Ну и послала я его… Далеко и безвозвратно. Молодая была, глупая. Теперь-то… А и теперя — тако же! На кой чёрт мне в доме — облудь в головах?

«Оно» — видно. Но не всем. А только — 0.3 %. В 21 веке кредитные учреждения за такими… талантами — землю роют. Это только те данные, которые в открытые источники попадают. Другие организации… Понятно же, что отсечь риск целенаправленного обмана… в очень многих видах деятельности — критично.

Такой талант — прирождённый. В основе — интегральная оценка мимики, моторики, интонации… Кое-что уже начали понимать психологи. Каким-то кусочкам учат продвинутый персонал. Но эти самородки, три на тысячу, изначально, от природы, просто глядя на человека, слушая его, могут точно сказать: врёт.

Чтобы что-то увидеть — надо это «что-то» — знать. Я с такими людьми сталкивался. Хуже — я с таким человеком жизнь прожил. «Жена» — называется. Собратья-мужики! Вы же меня поймёте! Ни заначки, ни отмазки. Ни налево, ни в гараж…

Представили себе? Но! Вешаться-стреляться-разбегаться — не надо! И это — решаемо. Есть сумма приёмов, есть правила поведения, смена приоритетов, границы допустимого… Как мелкий пример — желаемость обманутости по русской классике: