Точка кипения

Оглавление

100

"В крайнем случае отсижусь у Тоськи. Она же и зал по блату снимет”, – подумал он.

* * *

Комбата всегда утомляли присутственные места. Ему легче было совершить марш-бросок с полной выкладкой, чем просидеть час под дверьми какого-нибудь бюрократа. Увы, Даша не оставила ему такого выбора. С энергией, которой бы хватило для извержения небольшого вулкана, она бросилась ходить по инстанциям. Ей активно помогали друзья Комбата, выводя на нужных людей, устраивая встречи и записывая на прием к большим начальникам. Комбат был вынужден ходить с Дашей, страхуя молодую девушку, которая по неопытности могла в запале наговорить лишнего, только ухудшив положение егеря и невольно подставив под удар самого Рублева. Комбат отлично знал, где лежит ключ, закрывший Чащину дверь на свободу, но не мог же он сказать Даше:

– Расслабься. Дай я сначала заставлю разговориться парочку негодяев, тогда и будем хлопотать насчет Петровича.

Вот и приходилось ему терять время, мыкаясь по кабинетам.

Однажды Даша сказала Рублеву с каким-то особенным возбуждением:

– Мне Андрей устроил встречу с родственницей своего друга. Это удивительная женщина, она всем помогает и разбирается в любых вопросах. Если она нам поверит, то обязательно замолвит словечко за дядю Илью.

– Вот и отлично. Вы, женщины, умеете договориться между собой, а мужчина будет только мешать, – вроде шутя сказал Рублев, втайне надеясь, что набравшаяся опыта Даша один разочек обойдется без него.

– Я бы согласилась пойти одна, но Андрей записал нас на вашу фамилию.

Комбат вспомнил милиционеров, у входа сверяющих паспорта со списками, и беззлобно чертыхнулся.

Придется идти. Тут у него возник образ старой девственницы, похожей на сушеную воблу, только без чешуи, зато с сухой шелушащейся кожей и красными навыкате глазами, которая гигантские запасы неизрасходованной сексуальной энергии тратит на жаркие споры во время заседаний, сочинение идиотских бумажек и выслушивание нескончаемых толп жалобщиков. Жизнь опровергла его догадки. Прием велся в помещении ЖЭСа, там не было милиционера, лениво листающего документы граждан, а вместо старой девственницы Комбат увидел молодую женщину. Она приветливо улыбнулась им с Дашей, и Рублев вдруг почувствовал, как наливается краской его лицо. Ну почему именно сегодня он швырнул прочь осточертевший костюм, напялив куртку и потертые джинсы! И как мог не побриться, выходя из дому? Рублев представил себя со стороны и ужаснулся. Он бы все отдал, чтобы предстать перед незнакомкой в достойном виде. Комбат раньше особо не задумывался о своем идеале женской красоты, но всего за несколько мгновений понял, кого ему следовало искать. Женщины играли далеко не самую главную роль в его жизни, и впервые он почувствовал, что ошибался. Вот та единственная и неповторимая, чью любовь он готов завоевать в самых тяжелых испытаниях. Рублев поднял голову, желая заглянуть в глаза женщины и одновременно страшась этого. Он боялся увидеть в них презрение или, хуже того, жалость к небрежно одетому и плохо выбритому человеку, который в таком виде является на встречу с женщиной, пусть даже государственным чиновником. Но, к своему удивлению, увидел живой интерес и какое-то непонятное смущение.

Черняеву поразил облик Комбата. Она привыкла, что мужчины такого богатырского сложения либо тупы, либо хитры и жестоки, и это можно прочесть на их лицах, как в открытой книге. Жизнь сводила Анастасию Леонидовну именно с такими типами. Рублев был совсем другим, он был настоящим мужчиной. Об этом свидетельствовали честное, открытое лицо, горделивая осанка знающего себе цену человека, но в еще большей степени нечто, невидимо для глаза, но мгновенно схватываемое загадочным седьмым чувством. Черняева знала толк в мужчинах, но впервые увидела так близко настоящий идеал.

Их глаза встретились, и мягкая улыбка тронула лица обоих, а сердца затрепетали от нового, доселе неизвестного им чувства. Они замерли, затаив дыхание, и в комнате воцарилась тишина, говорящая обо всем лучше всяких слов. Обескураженная Даша переводила взгляд с Комбата на Черняеву, не зная, что сказать.

Они одновременно поняли, что молчание слишком затянулось. Комбат неловко заерзал на стуле. Анастасия Леонидовна улыбнулась еще раз, теперь Даше, и сказала:

– Слушаю вас.

– Наверное, мы только зря вас беспокоим, но люди посоветовали обратиться к вам, – начал Комбат. – Дело вот в чем.

Он толково, обстоятельно пересказал историю Чащина и их борьбы с бандитами, опустив лишь самые кровавые подробности. Черняева не верила своим ушам. Благодаря Бахрушину фамилия Комбата не фигурировала в Междуреченском деле, и, услыхав о записавшемся на прием Рублеве, Анастасия Леонидовна не придала этому особого значения. Она знала, что разработанный ею и дополненный Волыной коварный план был сорван неким егерем по фамилии Чащин, которому они отводили роль жертвенной овцы. Но егерь оказался крепким орешком, а его неизвестно откуда взявшийся дружок вообще проявил себя настоящим суперменом, похлеще героев западных боевиков. Вдвоем они перебили людей Матроса и освободили рабочих, сорвав замыслы Волыны и Черняевой.

И вот этот таинственный герой сидит перед ней. Анастасия Леонидовна должна была ненавидеть его, пылать жаждой мести, а вместо этого невольно восхищалась Комбатом. Больше всего ее поразило то, что Рублев не был раньше знаком с Чащиным и не преследовал личной выгоды. Он рисковал своей жизнью, желая восстановить доброе имя совершенно постороннего человека и остановить грабеж природных богатств. Черняева попыталась убедить саму себя: “Разве можно жить с таким бессребреником! Будешь ходить в китайских обносках и носить колечки из дутого золота”. Однако эта мысль тут же исчезла, как дымок от костра, а ее место прочно заняла другая: “Вот настоящий мужчина! Он не предаст, не подставит тебя из-за денег, не станет лгать, втихаря изменяя с молоденькими, и никогда не унизит”.