Точка кипения

Оглавление

Пришлось Матросу кланяться в ножки Волыне. Стоило Матросу после небольшого нажима раскрыть суть проблемы, и авторитет, как ему показалось, немедленно раскусил хитрую ментовскую подлянку. Измайловцы тщательно проверяли всех новичков, у них могли завестись стукачи из своих, но перекрасившимся ментам путь в группировку был закрыт. Вот органы и решили внедрить своего человека к Матросу, он бы с годик у него поошивался, хорошо себя зарекомендовал, затем по его наводке менты бы прихлопнули верхушку команды, а человек, якобы лишившись кормильцев, попытался бы внедриться к измайловцам.

Волына связался с людьми из Братска, те мигом скинули нужную информацию. Да, урка по кличке Шварц одно время шустрил в городе, но недавно бесследно исчез. Казалось бы, все совпадало, подрывник обознался, и бандиты могут расслабиться. Но, по рассказу мнимого Шварца, он чем-то проштрафился и ему пришлось бежать из города. А настоящий Шварц нормально ладил с корешами, и его исчезновение стало для всех полной неожиданностью. К тому же он был лет на десять старше человека, работавшего у Матроса. Последние сомнения исчезли, когда Матросу показали фотографию настоящего Шварца.

– Мент! У меня в команде завелся мусор! – злобно воскликнул он.

– Теперь сам думай. Мы его раскололи, мент уже не сможет тебе крупно подгадить, хотя все равно опасен, – сказал Волына.

– А чего думать? Мочить надо! – решил Матрос, разъяренный неудачами последнего времени.

Ему вдруг показалось, что в его нынешних трудностях виноват именно лейтенант, коварно внедрившийся в команду…

Глава 33

Последние несколько дней работы Завьялова оказались чрезвычайно богатыми на приятные для лейтенанта события. Сначала исчез жизнерадостный Вовчик, которого сменил громила по кличке Чиж. Как оказалось, он раньше здесь работал, все продавцы его хорошо знали и некоторые девушки ласково звали Чижиком. В первую же ночь Чиж оприходовал бутылку водки и, захмелев, доверительно сообщил лейтенанту:

– Я, Шварц, можно сказать, в рубашке родился. Вот вернулся из длительной и тяжелой командировки.

Один. А отправилось нас туда восемь человек, не считая разного сброда.

Завьялов с жадностью впитывал информацию. Откуда ему было знать, что слова Чижа – не пьяные откровения, а заранее продуманная Матросом фраза.

Утром к ларькам подъехал Валет и поманил собравшегося уходить лейтенанта:

– Такие дела, команда вынуждена на ходу перестраиваться. Ты хорошо себя зарекомендовал, и тебе хотят поручить другую, более серьезную работу. Короче, в семь вечера подскочишь на улицу Байкальскую к кинотеатру “Урал”, тебя там найдут. И ничего у меня не спрашивай. Я сам не знаю того человека, который будет твоим начальником.

Тут бы Завьялову насторожиться, проанализировать резкое изменение своего статуса, но его убедили слова “проговорившегося” Чижа о потере командой семерых братков. Конечно, для банды это был серьезный удар, и встревоженный Матрос спешно тасовал свое воинство, будто истрепанную колоду карт.

Без трех минут семь лейтенант стоял возле кинотеатра. Вскоре к нему подошел худой долговязый тип с невыразительным лицом без особых примет. Только его глаза, цепкие и злые, если присмотреться, надолго врезались в память.

– Ты, что ли, Шварцем будешь? – на всякий случай уточнил он и, заметив утвердительный кивок, сообщил:

– А меня Ужом кличут. Идем, земеля, чего нашим гражданам глаза мозолить. Среди них ведь разные типы попадаются.

Лейтенант подумал, что мог бы разделаться с Ужом одним хорошим ударом. Кстати, откуда он взялся? Когда оперативники знакомили его с описанием членов команды, об Уже не упомянули и полслова. Может, он тоже новичок?

К сожалению, даже показания Комбата не вывели милицию на след Ужа. Он был настолько осторожен и везуч, что до сих пор не удавалось засечь хотя бы один его контакт с Матросом.

Уж подвел Завьялова к “Жигулям”, знавшим в своей жизни гораздо лучшие времена.

– Оружие есть? – спросил он, устроившись за рулем.

Вопрос был задан самым небрежным тоном, и Завьялов решил ответить в том же духе:

– Кто его знает? Может, нет, а может, и есть. Надо поискать, – Ты мне здесь не остри, салага! – неожиданно взъярился Уж. – За любую дурацкую шуточку можем оба получить лет по десять усиленного режима. И запомни, я тут главный, от моих слов хозяину зависит твое будущее. Если покажешь себя, купишь со временем коттедж, шикарную “тачку”, будешь отдыхать в пятизвездных отелях с видом на море. А нет – опять вернешься за ларечниками копейки сшибать. Риск, конечно, минимальный, зато выше малогабаритной хибары и подержанной “бээмвухи” тебе не подняться. Теперь о деле. Сейчас подскочим в одно место, ты возьмешь бабки и передашь азиату по кличке Тигран. А поскольку бабки очень крутые, я, извини, буду держать тебя на мушке. Еще раз спрашиваю – оружие есть?

Завьялов отрицательно покачал головой, но Уж не удовлетворился этим и тщательно обыскал лейтенанта, когда машина заехала в рощицу и остановилась у одноэтажного приземистого сооружения, напоминавшего добротный, но покосившийся от времени и отсутствия хотя бы минимального ухода сарай. Затем он сунул ключ забавной, давно устаревшей формы в массивный амбарный замок, намертво сцепивший железные скобы дверей. Раздался металлический лязг, громкий скрип, и двери распахнулись. Изнутри ударил густой запах скотного двора.

– Здесь раньше обезьянник был, – пояснил Уж.

– Шутишь, – не поверил ему Завьялов, так как, по его мнению, в России обезьянники могли быть только в зоопарках.