Мертвый среди живых

Оглавление

Где же пес?

Телевизор с плоским экраном стоит недалеко от снимков, идет трансляция бейсбольного матча «Метсов». Звук выключен, но «Метсы», кажется, побеждают. Их новая звезда, Берни Васко, только что сделал хомер и, обходя третьего бейсмена, приветственно машет болельщикам.

Где же пес — рядом с кабинетом? А может, лежит с другой стороны стола на полу?

— Ваш друг спонсирует молодых спортсменов, — напоминает Прайс.

И Уэнделл подтверждает эти слова примером:

— Том экипировал юношескую футбольную команду. Он предложил отвести ребят на игру «Буканеров». А когда пришел отбирать, увидал, что одному из них четырнадцать. И что же ему следовало делать? Расстроить парня и отправить домой?

— Ни в коем случае. — Прайс явно понимает, куда клонится дело.

— Я вижу, вы любите собак.

— О, Цезарь не собака — он личность.

— И где этот большой мальчик? — небрежно спрашивает гость.

— Так где же я слышал ваш голос? — вопросом на вопрос отвечает Прайс.

И Уэнделл чуть не теряет самоконтроль — неимоверным усилием воли он удерживает себя от нестерпимого желания сломать замки дипломата — и он возобновляет рассказ. Неужели прошло всего десять минут, как он вступил на это минное поле?

— Спустя два дня Том стал получать анонимки.

— И в них были ложные обвинения, что он поимел мальчика.

«Вставай. Скажи, что тебе надо идти. Застрели его позже, в гараже, где он ставит машину. Или на улице.

Но он может вспомнить мою походку».

— Тому нужна помощь, — говорит Уэнделл.

— Так вот, — отвечает Прайс, — хорошая новость состоит в том, что анонимка — пустяк. Мы находим их постоянно и очень хорошо умеем убеждать… э-э… забрать их назад.

— Том вздохнет с облегчением. К тому же он понимает, что гонорары в Нью-Йорке выше, чем в Тампе.

— Можно попросить вас об одолжении? Скажите снова: «Моему другу нужна помощь». Ваш акцент меня настораживает.

— Моему другу нужна помощь.

— Нет, акцент не тот.

Это не похоже на визиты к Филиппу Халлу или Габриэль Вьера. Прайс быстрее, моложе и постоянно начеку. Уэнделл бубнит, опасаясь нападения и в то же время боясь уйти; он напоминает себе, что когда пытался предвидеть возможные осложнения, то сосредоточивал внимание на зрительных, а не на звуковых моментах. Он боялся, что, несмотря на пластическую хирургию и два года питания стероидами, поднимания гирь и полностью измененную внешность, Прайс вспомнит особенности его лица. «Это не мой голос. Я имею в виду, что этот тип бил меня по горлу, так как же он может узнать мой голос?»

Месяц назад Уэнделл даже проверял свою внешность, как бы случайно сталкиваясь со знакомыми. Механик его старой «хонды» не узнал Уэнделла, когда тот похлопал его по плечу в гастрономе и спросил, как пройти в хлебный отдел. У коллеги-преподавательницы из школы Натана Хейла ничего даже не мелькнуло в глазах — хотя обычно они общались каждый день, — когда Уэнделл спросил, не разменяет ли она доллар.

— Есть совершенно логичное объяснение, почему они поздно вернулись домой с этой игры. Во-первых, тот мальчик попросил Тома купить ему мороженое, — говорит Уэнделл.

Прайс бросает взгляд себе под ноги. Неужели там ротвейлер? Или это было случайное движение глаз?

Уэнделл продолжает говорить:

— А потом, когда ехали по шоссе 275, прокололась шина и Тому пришлось ее менять. — Он щелкает вторым замком дипломата. — Позвольте, я покажу записку, которую он получил, — добавляет Уэнделл, и тут звонит телефон.

— Момент, — говорит Прайс, отводя глаза и хмурясь при виде номера на дисплее.

Прайс подъезжает на вращающемся кресле к телефону, а руки Уэнделла двигаются, и глаза невольно дергаются влево, притягиваясь к чему-то, что только что запечатлелось на телеэкране. К своему ужасу, он видит толпу возле своего дома.

Бейсбольный матч сменился выпуском новостей.

«Квартира подозреваемого», — гласят слова на экране.

«Неужели этот растяпа полицейский так быстро меня вычислил?»

Увиденное парализует в тот миг, когда надо бы лезть в дипломат. И тут Уэнделл осознает, что телефон перестал звонить, а Прайс даже не снял трубку.

Прайс смотрит в упор на Уэнделла и произносит:

— Теперь я вспомнил, где слышал ваш голос.

Воорт выходит из дома Ная под свет юпитеров в третий раз за сегодняшний день, только сейчас репортеры спокойны — высшее проявление уважения со стороны этой братии. Однако молчание, кажется, относится к Динсу, Азизу и Еве. Половина камер нацелены на Воорта, словно журналисты чувствуют, как занесенный над ним топор начинает скользить вниз.

— Мы хотим сделать заявление, — говорит Ева репортерам после официальных представлений. Динс объявляет «перерыв в расследовании», Азиз умоляет о «координированном усилии полицейских служб». Ева обводит взглядом пишущих репортеров. Она решительна и полна уверенности, словно все присутствующие разделяют эту уверенность, являясь членами единой действенной команды. — Мы установили личность подозреваемого в убийствах Габриэль Вьера и Филиппа Халла, — объявляет Ева.

Обычно при установлении личности подозреваемого Воорт испытывал чувство возмездия, победу, знакомое полицейским удовлетворение. Но сейчас он ощущает лишь страшную тяжесть истекающего времени и надвигающихся последствий провала, которые продолжают расти и становятся все хуже.

«Когда-нибудь ты решишь, что лучше не быть полицейским», — сказал отец в его день рождения ровно двадцать шесть лет назад.

«Я не хочу заниматься ничем другим, папа».