Ожившие фантазии

Оглавление

— Надо же, ты — сама предусмотрительность, — хмыкнула я.

— Не понимаю твоей иронии, — огорченно посмотрел на меня Ричи. — Я старался сделать как лучше.

— А получилось как всегда? Это ведь из-за твоих приставаний я попала в полицию и опоздала на встречу с мамой.

— Милые бранятся — только тешатся. — Ди Олдридж выплыла из кухни с подносом в руках. Конечно же моего пирога там не было, хотя я была уверена — мама не могла не заметить его в духовке. — Ют, прекрати шипеть как кошка. Слава богу, что Ричи меня встретил и все объяснил. Я уже начала думать, что тебя похитили.

«Милые бранятся», фыркнула я про себя. Надо же, как ей хочется, чтобы мы с Ричи снова стали «милыми».

Ди поставила поднос на стол и подошла ко мне, чтобы сжать меня в теплых материнских объятиях. Боги мои, и чем же я заслужила столь ласковое обращение? Уж не тем ли, что Его величество Ричард Карлайл соизволил облагодетельствовать мой скромный дом своим визитом?

Все это мне определенно не нравилось. Самодовольная улыбочка не сползала с лица Ричи, наблюдавшего за этой сценой.

Я прекрасно понимала ход его мыслей. Теперь уже мне не так-то просто избавиться от него: он встретил мою мать на вокзале, в то время как я по собственной глупости ошивалась в полицейском участке. К тому же Ди так рада его видеть, что даже готова простить мне мою выходку.

Ну ты и пройдоха, Ричи, подумала я, оценив, как ловко он поймал меня в свою ловушку. Пришлось перестать дуться на Ричи, сесть за стол и полакомиться кулинарными изысками моей матушки.

— Когда только успела? — полюбопытствовала я, уплетая свои любимые пончики с апельсиновым джемом.

— Хорошая хозяйка должна успевать все, — заметила Ди, вяло ковыряя в еде вилкой. В отличие от меня Диана Олдридж всегда следила за своей фигурой и была безукоризненно стройной даже в свои шестьдесят пять. — Правда, Ричи?

Ричи хотел было рассыпаться в комплиментах по поводу маминой стряпни, но я его опередила. Не удержалась, чтобы не влить свою ложку дегтя в вечер, который грозил стать медовым.

— Боюсь, Ричи тебе вряд ли ответит на этот вопрос, — спокойно заметила я. — Его любимая женщина только и успевает, что бегать по салонам красоты. Честно говоря, я даже не знаю, когда она пишет свои романы… Скажи-ка, Ричи, Лил делает это в перерыве между посещением солярия и визитом к массажистке?

С лица моего бывшего мужа, стараниями детектива Лонберга уже не такого красивого, наконец-то сползла самодовольная улыбочка.

— Не знаю, Ют, — покачал он головой. — Иногда у меня возникает подозрение, что Лил нанимает литературных негров.

— Как можно говорить такое о своей любимой женщине? — с деланым возмущением поинтересовалась я. — Тем более когда ты беседуешь с ее конкуренткой…

— Она тебе не конкурентка, Ют, — уставив взгляд в тарелку, признался Ричи. — И мне казалось, ты поняла это сегодня.

— Когда по твоей милости оказалась в полицейском участке? Ну да, у меня было много времени подумать, пока Лонберг грозил мне штрафами и взысканиями.

— Угомонись, Ют, — сердито посмотрела на меня Ди. — Я понимаю, почему тебе не везет с мужчинами. У тебя просто невыносимый характер.

— Какой уж есть, — отрезала я. — К тому же вспомни, кто меня воспитывал.

— Не смотри на меня обвиняющим взглядом, — покачала головой Ди. — Всего этого ты нахваталась от отца, а не от меня.

— Ну конечно, — хмыкнула я. — Если «нахваталась», то обязательно от отца. Между прочим, о покойных не говорят плохо, а ты все еще пилишь его, хотя он уже на том свете. И у кого из нас невыносимый характер? От меня мужчины, по крайней мере, уходят живыми.

Ох, зря я это сказала. Так всегда: сболтну что-нибудь и только потом подумаю… Мать побледнела, как хорошо полежавшая в отбеливателе скатерть, и уронила вилку в тарелку. Жест был логичным — она все равно этой вилкой не пользовалась.

Если честно, я пожалела о сказанном, но мать мне не было жаль. Мой отец был удивительно спокойным и веселым человеком, но матери с ее дотошностью удалось вытравить из него всю радость к жизни. Об этом уж точно не стоило говорить. Наверное, и думать не надо было тоже. Но я терпеть не могу дурацких советов, касающихся моей личной жизни, — такой уж характер.

— Извини, мам. — Я попыталась натянуто улыбнуться. — Ты же понимаешь, что я так не думаю. Просто пыталась пошутить, а вышло глупо.

— Глупо? — вскинулась на меня Ди. — Не много ли глупостей за один вечер?

Она была права — глупостей было много. Я извинилась еще раз, вышла из-за стола и пошла смотреть почту, на которую не удосужилась взглянуть с утра.

Среди писем я обнаружила два пухлых конверта, на которых не был указан обратный адрес. Вскрыв один из них, я не без удивления наткнулась на листы, вырванные из моих «Городских легенд». Кровь бросилась мне в лицо, когда я увидела, что эти страницы — глава о «Сахарном человеке». Дрожащими от волнения руками я открыла второй конверт. Мои жуткие догадки подтвердились — во втором письме лежали страницы из главы под названием «Девочка-енот».

Несколько минут я сидела над письмами без движения. Суматоха с Ричи и полицией отодвинула воспоминания о том, что я видела вчера и сегодня, на задний план. К тому же я как человек рациональный списала все увиденное на нервы и усталость. Но письма эти, конверты с выдержками из моих книг — их-то не спишешь на воспаленное воображение!

— Что за бред, — прошептала я и принялась рыться в печатных листах в поисках письма, которое хоть что-нибудь смогло бы прояснить. Увы, письмо к странному посланию не прилагалось.