Выбери любимый жанр

Оценить:

Царь Кровь

Оглавление

124

– Говард, где ты?

– Над самолетом Синди. Вижу внизу точно под… черт побери…

– Что ты видишь?

Помехи вместо ответа.

– Говард, скажи, что у тебя?

– Подбили, – донесся ответ из динамика. – Подбили на фиг. Я… я снизил машину. Вижу дорогу. Отличное место для посадки. И тут машина затряслась. Пулеметный огонь с земли. Пробит. Всюду дыры. Теряю высоту. Ветровое стекло разбито. Черт… заело руль направления. Руль высоты тоже полетел. Не могу выровнять нос. Черт, Стивен, не могу выровнять нос!

– Говард!

– Стивен… помоги мне Бог… она падает, падает. Не могу выровнять нос!

Я стоял и слушал в полном оцепенении. Меня прошибла испарина. Мне представлялся Говард, лихорадочно вцепившийся в штурвал. Я слышал нарастающий гул двигателей в динамике – самолет заскользил к земле, и встречная струя на крыльях завывала все выше и выше, громче, громче, громче…

Рев помех и голос Говарда, искаженный электронным шумом.

– Стивен… не могу выровнять машину… управление… штурвал заело… машина падает… Не могу…

Динамик взвыл, заверещал на высокой ноте – то ли это Говард, то ли звук самолета, пикирующего на землю. Или оба звука смешались в вопле ужаса.

Невероятный треск динамика. И только тихое шипение фона.

Все кончилось.

Сразу.

Я вышел из сарая. Моя грудь судорожно вздымалась. Ледяной воздух обжигал кожу. Вокруг стояли семь человек с разным снаряжением – они ждали самолета, который уже никогда не прилетит отвезти их на побережье, к новой жизни в другой части света.

Говард Спаркмен погиб.

Он погиб пять секунд назад. Обратился в кровавую кашу в самолете, который стал его гробом. Я просто видел эту мешанину алюминиевых панелей, адское плетение кабелей, кровоточащие маслом обломки двигателей – все это перемешано с кровью и обломками костей.

Видел как наяву.

Говард пристегнут к сиденью, и очки на его лице уцелели.

Только потрескались.

Черт побери!

Я вспомнил, как мы с Говардом ходили ночью купаться на карповый пруд возле Ферберна. Дин Скилтон, Джим Келлер, я и Говард, плавающий по-собачьи и отплевывающийся от воды длинными лентами.

Что мы будем делать через десять лет?

Тогда нас это интересовало.

Через неделю после этого ночного купания десятилетний Джим Келлер (который хотел стать летчиком) валялся мертвый на обочине дороги.

Теперь настала очередь Говарда Спаркмена, моего друга в течение последних десяти лет. Он горячо любил поесть, любил летать (страсть, общая у них с Джимом). И собирался когда-нибудь открыть свой ресторан.

Чего стоят наши мечты и планы?

92

Через двадцать минут после гибели Говарда, собрание было в полном разгаре. Мы столпились в радиорубке. Иисус задумчиво оглаживал бороду. Стивен, ероша волосы, старался выжать из мозгов свежую идею спасения своих людей. Я стоял возле двери, прислонившись спиной к стене, и нетерпеливо барабанил пальцами по бедру. Я рвался идти в сторону Лидса в поисках обоих самолетов. Чудик сидел в углу, упираясь в кулаки подбородком. А Виктория играла локоном, наматывая его на палец. На ее скучающем лице отражалось интереса не больше, чем если бы она ждала автобуса.

Иисус начал без предисловий, своим мягким ливерпульским голосом, но прямо к делу.

– Стивен, ты теперь понимаешь, что у вас нет самолетов, чтобы везти нас к берегу. Как нам теперь добраться до корабля?

Стивен поскреб лицо и перевел дыхание.

– Найдем способ.

– Больше мы ждать не можем, ты ведь знаешь?

– Знаю. Есть предложения?

– Можете найти другой самолет.

– Новый самолет – не самая главная проблема. Труднее найти летчика.

– Значит, мы глубоко сидим в коричневом веществе, друг, – сказал Иисус.

– Можешь не рассказывать. Дин, сколько у нас здесь осталось людей?

– Мы уже вывезли шестьдесят два. Осталось двадцать восемь людей Иисуса и тридцать четыре наших.

– Значит, остается всего… пятьдесят восемь?

– Пятьдесят шесть.

– Пятьдесят шесть человек, которых надо доставить из Фаунтен-Мур на побережье.

Иисус оглядел собравшихся.

– У кого-нибудь есть идеи? Как доставить пятьдесят шесть человек на корабль раньше, чем они умрут голодной смертью?

– Есть один способ, – осторожно начал Стивен. – Но вряд ли он кому-нибудь понравится.

Иисус огладил бороду.

– Все может быть… Что ты имеешь в виду?

– Идти. – Стивен оглядел нас, оценивая нашу реакцию по выражению лиц. – Возьмем все, что сможем унести… и пойдем.

– Пешком?

– Примерно сто километров по прямой. Сможем дойти.

– Ага, сразу! – мрачно рассмеялся Дин. – В прошлом году в это время вполне смогли бы, и это был бы отличный турпоход. А что между нами и берегом сейчас?

– Около двух миллионов изголодавшихся людей, – сказал Иисус будничным тоном. – Стивен, ты не хуже меня знаешь, насколько голодны эти люди. Они на все пойдут, чтобы отобрать у нас провизию.

– И даже не будь у нас провизии, они вполне нас самих пустят на мясо. – Дин мотнул головой. – Ты думаешь, у нас есть надежда… хотя бы надежда проскользнуть мимо них в темноте незаметно?

– Ты считаешь, что надо оставаться здесь?

– Уж точно мы не дойдем до побережья пешком. Как ты думаешь, сколько мы пройдем, пока нас сожрут?

Я сказал:

– Стивен прав, здесь нам оставаться нельзя. Продукты кончатся через пару недель. И как скоро здесь будут серые? О них вы забыли?

И снова оказалось, что мы – два разных племени. Люди Иисуса кивнули. Они верили в серых. Люди Стивена не верили. Они переглянулись или покачали головами, будто хотели сказать: “Рик, который безумнее Шляпочника, снова бормочет о своих серых пугалах? Стоило бы дураку понять, что сейчас не время для этой чуши”.