Царь Кровь

Оглавление

158

Стивен поспешил к двери, излучая решительность и энергию. Я заставил себя сесть.

– Стивен, там нет… а, черт! – Я затряс головой. Мозги отказывались работать. От газа мысли слиплись и не шли наружу. – Стивен, серые… я тебе должен сказать…

– Все путем, Рик. Справимся. Мы их с дерьмом смешаем.

– Нет, слушай… нет, ты слушай! – Я заставил себя встать и качнулся вперед.

Стивен меня подхватил. И на лице его была дикая, суровая улыбка.

– Не беспокойся, Рик. У тебя еще будет шанс их поубивать. Нет, Рик! Ложись. Это приказ.

– Стивен, они не…

– Быстрее, босс! – просунулась голова Теско. – Они все ближе.

– Стивен, я…

Стивен мягко толкнул меня на кровать. Я пытался сопротивляться, но был слабее котенка.

– Лежи здесь, – с грубоватым сочувствием сказал Стивен. – Потом поговорим. Теско, пошли.

Они вышли, закрыв дверь.

– Стивен! Стивен!

Я заставил себя встать, шатаясь, подошел к двери, вытянув руки вперед. Подергал ручку. Черт!

– Стивен, отопри! Стивен, отопри к чертовой матери! Послушай! Серых тут нет! Они не существуют!

Я стучал в дверь. Никто не услышал. Никто не пришел.

131

Я выглянул в иллюминатор. Черт, ну и зрелище!

Я уже понял, что это будет худший день моей жизни. Произойдут очень плохие события. То есть полное дерьмо. Не будь я отравлен газом, соберись я с мыслями, я бы нашел способ пройти эту дурацкую запертую дверь. Я бы рассказал Стивену о серых; может, сумел бы сам сделать что-то полезное. Я бы предотвратил грозящее несчастье. Но нет, колеса производящей несчастье машины уже закрутились на всю мощь. Но, как говорят юристы, я мог бы уменьшить ущерб. Я бы спас хоть несколько жизней.

Представьте себе эту сцену:

Я стою в каюте корабля. С меня льет пот от страха, у меня кружится голова и подкашиваются ноги. Я беспрестанно чешу пальцами волосы, слипшиеся от сажи. Ладони от нее чернеют.

Я припадаю к иллюминатору, ощущая щекой холод толстого стекла. И смотрю в ужасе.

Потому что я вижу то, что на самом деле движется на нас по равнине.

Закрыв глаза, я это вижу даже сейчас. Равнина теряется вдали – плоская пустыня черной грязи. Из десятков тысяч трещин рвется ядовитый газ, взлетают рои искр, красно и желто горящих на фоне груды темных облаков.

С неба бьют молнии. Не смолкая, рокочет гром.

Не гаснет свет молний.

И видны еще электрические вспышки на уровне земли. Напряженность поля нарастает с ростом температуры подземных пород, разрывающей засохшую грязь, взметающую снопы искр.

И эти синие вспышки больше всего похожи на инопланетных созданий. У них вместо рук электрические щупальца. Они извиваются и пытаются оторваться от земли. Жгуты электричества бьются и жужжат, резко выделяясь на фоне черной гари. Они меняют форму, растворяются в озерах мерцающей голубизны, как в синих дождевых лужах.

– О Господи! – Я навалился на иллюминатор лицом – меня не держали ноги. – О Господи!

Я не мог перестать повторять Его имя. Потому что я видел перед собой нечто непостижимое, библейское по масштабам.

Как грязно-серый прилив, шли по равнине тысячи и тысячи человекообразных созданий.

– Это не серые, не серые, – твердил я про себя. – Это галлюцинации. Их нет. Там только грязь, только искры, только сажа. Черная… черная сажа.

Я закрыл глаза, глубоко задышал, прокачивая легкие кислородом. Я должен мыслить ясно. Я должен выгнать остатки угарного газа, отравившие мою кровь.

Я выглянул. Они остались. Тысячи серых. Но я знал, что их не существует. Это плод моего воображения, вызванный электрическими полями Земли. Я смахнул с глаз пот.

Стивен и люди на палубе видели то же, что и я, – галлюцинацию, тысячи серых, идущих к кораблю, как армия по полю битвы. Скоро люди на палубе начнут стрелять. И будут бить и бить в землю.

Я протирал глаза, промаргивался и повторял себе:

– Их там нет, их не существует. Тебя зовут Рик Кеннеди. Тебе девятнадцать… нет, нет, двадцать лет. Ты брат Стивена Кеннеди. Твою мать звали… зовут Элизабет.

Я должен был гнать в мозг эти мысли, чтобы не дать себе забыть, кто я. Я должен был все время говорить себе, кто я такой, иначе бред овладел бы моим сознанием.

И хотя я знал, что серые – игра моего воображения, пусть и очень живая игра, они все равно наводили на меня ужас.

Они были метрах в пятистах от корабля, и снова меня поразило, как они похожи на армию, идущую в атаку.

– Вас нет! – яростно шептал я. – Вас не существует!

И галлюцинация рассеялась. Я думал, что серые просто растают в воздухе, когда мой разум избавится от иллюзии.

Фигуры остались.

Только они не были серыми. Я протер глаза, глубоко дыша. Фигуры были черные от золы.

До меня дошло. Я стал искать взглядом куртку – она висела на спинке кресла. В кармане был бинокль. Я должен посмотреть, что там такое. И даже без этого я догадывался. И понимал, что будет дальше, если я не смогу это остановить.

Держась за стены, я пошел к стулу. Каюта завертелась. Сделав два шага, приходилось останавливаться, глубоко дышать, трясти головой, пытаясь избавиться от этого головокружения.

По дороге я наткнулся босой ногой на ножку стула. Резкая боль от сильного удара стукнула в голову, и туман прояснился.

Я взял из кармана бинокль и вернулся, спотыкаясь и падая, к иллюминатору. Прижав к глазам бинокль, я покрутил винт.

Расплывшееся изображение сфокусировалось.

– Черт!

Увеличенные оптикой, шли люди. Тысячи людей. У меня перехватило дыхание. Они почему-то сходились к кораблю. Человеческая волна, полузадушенная ядовитым газом и обожженная бьющими из земли искрами.