Выбери любимый жанр

Оценить:

Царь Кровь

Оглавление

142

Вдали стояла церковь, где я нашел Кейт накануне. Ее медленно поглощал пепел. Скоро он дойдет до часов, застывших на без десяти два.

Я то и дело поднимал руку к плечу, не чувствуя придающего уверенность ремня винтовки.

– Надо было взять винтовки, – сказал я. – Мы не знаем, что можем встретить.

– Ты помнишь, что Бен нам говорил?

– Ага. Серые – всего лишь плод нашего воображения, вызванный подземным электричеством.

– Ты в это веришь?

Я вздохнул.

– Ты же знаешь, что верю. Но только если сейчас из-за угла вылезет серый, потребуется сильное напряжение воли, чтобы сохранить спокойствие и сказать себе, что это всего лишь иллюзия.

– Надо постараться, Рик… Рик!

Ее рука в моей напряглась.

– Рик, ты же его видишь?

– Ничего не вижу.

– Рик! – Она снова сжала мне руку. – Я по твоему лицу вижу. Дыши медленнее. Помни, что говорил Бен. Дыши медленно… считай вдохи… вообрази, что он уходит… тает в воздухе… исчезает. Вообрази, Рик. Он тает.

– Ладно, попробуем. – Я стал глубоко дышать. Меня прошибал пот. – О’кей… все о’кей. Он исчез.

– Ты уверен?

– Уверен. – Я снова стал глубоко дышать. – Знаешь, Кейт, я его видел. Серый был в саду, возле “порше”. Он вроде как поднялся из пыли и встал там – лапы гориллы, красные глаза. И я в тот миг просто знал, что он сейчас нападет.

Кейт пристально поглядела на меня:

– И ты знаешь, что было бы потом?

Я кивнул.

– Как говорил Бен, мой мозг наложит галлюцинацию серого на тебя. Я бы увидел в тебе серого.

– И стал бы драться со мной, приняв меня за него.

– Ага… – Я выдавил из себя улыбку. – И мы бы стали стрелять друг в друга, если бы взяли винтовки.

– Так что хорошо, что мы выслушали Бена. – Она подняла мою руку к губам и поцеловала. – Иначе мы бы устроили такую игру в ковбоев и индейцев, какой Ферберн сроду не видел.

– Ты права.

В десяти шагах от меня стоял еще один серый. Он поднял мускулистые руки, собираясь напасть, согнул пальцы когтями над головой. Губы отползли назад в оскале, зубы торчали из десен осколками камня.

Уходи, сказал я мысленно. Уходи. Тебя нет.

Фигура расплылась по краям, потом руки, ноги, торс растаяли в воздухе.

И нет его. Я перевел дыхание.

Я могу. Я могу их прогонять.

– Главное, – сказала Кейт, – держаться как можно спокойнее. Если ты напряжешься, они тут же полезут из всех углов.

– Слушаюсь, мисс.

Я снова улыбнулся, но колени у меня дрожали. Эти чертовы твари выглядели очень реальными. Вот сейчас подойдет к тебе и оторвет тебе голову. Черт побери, видно даже, как…

Нет.

Я перекрыл поток этих мыслей. Надо говорить себе, что их нет. Что они мне ничего не сделают.

– Ты готов? – спросила Кейт.

– Готов.

– Какой дом?

– Вон тот. “Дом, милый дом”. С коваными железными воротами.

Я прошел через черную поляну, когда-то бывшую садом. Вся растительность сгорела. И только торчали скелеты стволов и ветвей, обугленные, мертвые.

Дом остался нетронутым. Пыль дошла до окон первого этажа, от ее тяжести створки раскрылись внутрь.

Мы вошли в сад, скрипя ботинками по черной золе.

В центре бывшего газона взрыв подземного газа вырвал воронку два метра диаметром и метр глубиной. Из земли торчали какие-то коричневые палки.

– Бедная девочка! – я присел рядом. – Эта гадская планета даже тебе не дает покоя.

– Что это такое?

– Что это было такое, – поправил я, смеясь, но грустно, а не весело. – Видишь ошейник? Можешь прочесть табличку?

– Эмбер?

– Эмбер. Моя собака. Она умерла, когда я был ребенком. Мы ее похоронили на клумбе. А взрыв выбросил ее кости наружу.

– Пойдем, Рик. Посмотрим дом и вернемся к Бену. Пришлось забраться на гору пепла и съехать в гостиную. Стены были черны от жара.

– Мебели нет, – сказала Кейт.

– Наверное, мародеры забрали все. Может быть, они надеялись, что мир вернется к норме, а тогда кожаный гарнитур пригодится дома. – Я пожал плечами. – Толку им теперь с него.

Внутреннюю дверь занесло толстым слоем наметенного пепла, и открыть ее было трудно. Пришлось прокопать каблуком глубокую борозду.

– Черт, ты только посмотри!

– Да, потрясающе чисто.

Холл и лестничная площадка были плотно закрыты от остального мира. Выкрашенные водоэмульсионной краской стены сияли ослепительной белизной. Ковры без пятнышка. Ни одной песчинки пепла.

– Смотри, телефон, вешалка! Господи, даже репродукция “Гавайца”. Нам ее подарил сосед, когда мы въехали. Мама ее терпеть не могла, но считала своим долгом повесить ее на стену.

Я оглядывался в удивлении. Даже будничные картины в рамках, вешалка на стене, столик у лестницы с телефонными справочниками и медной пепельницей – я туда всегда бросал ключи от фургона, и по их звону мама знала, что я уже дома. Все было волшебно новым. У меня заколотилось сердце. Если закрыть глаза и потом снова открыть, можно будет поверить, что не было этой мерзопакостной катастрофы, что если выглянуть в дверь, я увижу зеленый сад и детей, играющих в футбол на Миле Короля Элмета.

Открывая дверь в кухню, я заметил, что дрожу.

– Что такое? – спросила Кейт.

– Дверь не открывается. Смотри, пепел течет из щели внизу. Наверное, кухня полна им до потолка, и он держит дверь.

– Посмотрим комнаты наверху.

Рука в руке, мы поднялись по лестнице, очень похожие на молодоженов, подыскивающих себе дом.

Может быть, мои родители живы. Может быть, мертвы. Этого не узнать никак. Ритуалов теперь нет, и то, что я сейчас делаю, больше всего походит на похороны. Через несколько минут я распрощаюсь с домом, который был мне родным целых десять лет, уйду и никогда не вернусь. Это был способ закончить одну фазу моей жизни и потом, если Бог даст, начать другую.