Почему мне так хреново, хотя вроде бы всё нормальн

Оглавление

Большинству участников тренингов «про деньги» предстоит понять именно про отношения с людьми и собой. «Тварь ли я дрожащая или могу бизнес замутить?», «Почему, когда я отказываюсь давать деньги брату-алкоголику, которому мама отдает всю пенсию, мама плачет и называет меня плохим сыном?», «Как мне найти высокооплачиваемую работу?» (обычно этот вопрос так или иначе завязан на неверие в себя и в свои силы) и т. п.

Поэтому-то обычно, когда человек приходит на терапию, у него могут улучшиться денежные дела (возможный сопутствующий эффект). А те, кто задаются вопросом «про отношения с деньгами», в процессе работы с психологом обязательно коснутся общепсихологических вопросов, например «о маме», «о том, как у нас в семье было принято» и т. п. Любая тема «про деньги» – это про отношения к себе и другим людям.

Деньги – только один из видов ресурса, удобно упакованный в легко пересчитываемую форму, к которому легко привязывать ценность труда и его результатов. А психолог может помочь человеку разобраться в «отношениях с деньгами» – то есть в отношениях с людьми и отношении к самому себе. Ну а всякие «денежные дожди» и «ритуалы привлечения» сами по себе бессмысленны.

В одиночку против системы

Чаще всего, конечно, клиенты психолога в своих жизненных проблемах винят себя. И выражают готовность меняться – столько, сколько нужно. Если уж такой человек пришел к психологу, то за ценой не постоит: готов перепахать всю свою «неудачную» личность и построить на ее месте нечто новое, правильное. Однако бывают случаи, когда это не поможет в принципе – если проблемы клиента носят системный характер. То есть лично от самого человека в таком случае мало что зависит, да почти ничего – например, его втягивают в дисфункциональные созависимые отношения, где его роль уже заранее предусмотрена. А тут есть одна особенность: человек, попавший в проблему системного характера, самостоятельно из нее выбраться не в состоянии. Тот, кто стал частью системы, помощь получить может только со стороны – от тех, кто в эту систему не включен.

Чтобы было понятнее, приведу примеры системных проблем:

• ребенок, которого травят в школе одноклассники или на которого взъелась учительница;

• взрослый, которого унижают, травят или используют – любые ситуации типа «все на одного» (это и травля на работе, и «козел отпущения» в семье, и просто «погнали наши городских»);

• семьи с устоявшимися зависимыми и созависимыми отношениями.

Вообще, из ситуации «один человек против группы» без особых потерь выбираются только герои голливудских фильмов. Против лома, как говорится, нет приема, и восторженные пересказы историй о том, как местные хулиганы дружно собрались бить интеллигентного мальчика, а он их заболтал либо отвлек, – обычно рассказ о единичном мини-чуде. Бесконечно повторяться такие ситуации с интеллигентным мальчиком, скорее всего, не будут: рано или поздно его точно побьют. Один раз повезло – это ж не значит, что всегда везти будет.

Система вообще создается для того, чтобы легче и с меньшими усилиями добиваться своих целей. Система – это не просто группа людей; важна структура отношений между ними. Чаще всего именно такая структура первична. Например, в созависимых семьях обязательно присутствуют как минимум две роли: «спасителя» (благодетеля) и «никчемного, всеобщей проблемы». И часто оказывается, что если тот, кто выполнял роль «всеобщей проблемы» (например, пил или асоциально себя вел), из системы выпадает (например, – алкоголик вылечился или уехал от семьи), то на роль «проблемного» выдвигается другой член семьи: внезапно запивает или заболевает и нуждается в круглосуточном уходе, ну или появляются иные трудности. Созависимая семья просто не может функционировать в ситуации, когда все хорошо и никого не нужно спасать, жертвуя собственным временем и здоровьем, – и семейная система автоматически выталкивает на роль «проблемы» другого человека. Потому что система первична, в ней ключевые роли прописаны, а кто их будет исполнять – это уже частности. Обычно это «слабое звено» – тот, кто не смог сопротивляться семейной динамике. Именно поэтому не стоит считать алкоголика основной проблемой семьи – чаще всего он сам жертва дисфункциональной динамики семейной системы; просто он оказался слабее других.

Любая система против усилий героя-одиночки, сражающегося с ней, вполне устойчива; изменить что-то можно, только выйдя из системы и повлияв на нее со стороны. Например, когда группа школьников травит своего одноклассника, учительница делает вид, что ничего не происходит, а завуч еще и распекает родителей за то, что они воспитали «неправильного» ребенка («Других же не травят! Он сам виноват!»), – то сам ребенок, попавший между жерновов системы, ничего изменить не в состоянии. Изменения могут прийти только извне: например, если родители перестанут ругать собственного сына или дочь и найдут способ привлечь в союзники коллектив школы либо надавить на педагогов (привлечь РОНО, написать в газету, добиться резонанса в блогах и т. п.). Озабоченные родители или обеспокоенный школьный психолог имеют доступ к рычагам из мира взрослых, то есть они не загерметизированы в системе. Ребенок же в систему встроен наглухо: если его травят одноклассники, ругают родители («ну что ж ты подхода не нашел!»), игнорирует учительница («это ваши детские шалости»), если у него нет физических сил, чтобы в одиночку дать отпор пятерым задирам, – деваться некуда. Необходимо воздействие со стороны – от кого-то, кто частью этой системы не является.