Подпольные девочки Кабула. История афганок, которы

• Предыдущая
• 95/106
• Следующая

Шукрия начинает отщипывать кусочки от куриного кебаба. Потом берет тарелку с тушеными грибами.

– Я никогда прежде такого не пробовала. Я попробую их. Мне интересно все новое.

Жуя, она просит прощения за то, что не сообщила мне о состоянии своей семейной жизни раньше.

– Я думала, вдруг вы начнете переживать. Я не хотела вас расстраивать.

– Как вы себя чувствуете? – спрашиваю я, осторожно прикасаясь к ее руке.

Отвечая мне взглядом, она тоскливо улыбается и чуть наклоняет набок голову. Весть о новорожденном ребенке мужа сделала мучительно реальным кошмар, который она десять месяцев старалась держать в узде.

– Сейчас у меня нет никаких чувств. В моем сердце нет ничего. Я внутри вся как камень. Моя голова все еще пытается это осмыслить…

– Это моя третья судьба, – продолжает она. – Вначале я была мужчиной, потом женщиной, а теперь буду разведенной женщиной.

Как она понимает, брак не вполне справился с задачей сделать ее полноценной женщиной, хотя рождение детей со временем дало ей некое подтверждение этого. Но разведенная женщина в Афганистане – нечто иное: без мужа женщина скатывается на такую ступень, на которой она и не мужчина, и не женщина, и не уважаемый гражданин. С разводом у окружающих обычно возникают подозрения, что разведенная женщина – не праведная мусульманка. Принято считать, будто пророк Мухаммед говорил, что из всех разрешенных деяний развод более всего ненавистен Аллаху.

Женщина может быть либо дочерью, либо женой (или вдовой) – но между этими двумя состояниями не так уж много различий. Если женщина не принадлежит своему отцу, для которого ее девственность – капитал, или мужу, от которого зависит ее статус, то в культуре патриархата для нее нет никакой роли. Разведенка – женщина падшая, она теряет все привилегии, сопряженные с браком, и свой высокий статус, полученный благодаря мужу. И более прочих на нее набросятся с яростью именно другие женщины.

Если муж Шукрии в конечном счете приедет, чтобы забрать детей, она мало что сможет сделать. Когда их у нее отберут, она превратится в нечто такое, что пока еще не ведает, как назвать и описать.

– Это будет моя четвертая судьба. Разведенная женщина, лишенная своих детей.

Она размышляет вслух: может быть, так получилось потому, что этот брак с самого начала не был достойным? Она в любом случае не была настоящей невестой. Она была просто Шукуром – несчастным парнем в этом дурацком свадебном платье. Вероятно, ее брак был неудачным, потому что она так и не смогла выгнать из себя этого парня. Когда ее тело запихнули в платье, Шукрия пыталась заставить свое сознание последовать его примеру. Она так и не получила махр – ту сумму, которую муж должен выплачивать (но редко выплачивает) невесте, чтобы финансово обезопасить ее.

– В данный момент я – ничто. Я была ничем, ничем и осталась. Я никогда не была мужчиной, никогда не была и женщиной. Я была женой, а теперь больше не буду женой. Когда он отберет у меня моих детей, я не буду матерью. Для кого я имею хоть какую-то ценность? Вы можете мне сказать – для кого?!

Она качает головой из стороны в сторону, голос ее начинает срываться.

– Для ваших детей, ваших родителей и ваших пациентов, – говорю я. – Для нас. Вы имеете ценность для нас.

Но Шукрия продолжает качать головой:

– Сколько жизней я должна прожить? Сколькими людьми я должна побывать?!

Глава 21
Жена

Азита

Продюсер просил добавить цветовое пятно, поэтому она надела свой бирюзовый платок, чтобы разбавить сплошную черноту. Он рад этой маленькой уступке и одобрительно кивает, когда Азита возвращается на экран. Затем поворачивается к помощнице, которая стоит прямо за его спиной. Что-то все еще не совсем правильно: Азите нужно больше глаз. Помощница включается в процесс, и Азита терпеливо разрешает подвести себе глаза более толстыми штрихами черной сурьмы, в то время как женщина-звукооператор прикрепляет маленький микрофончик к вырезу ее черного пиджака. Азита сидит неподвижно. Она знает, что дело пойдет быстрее, если им займется профессионал. Теперь все они ждут ее.

– Готовы?

Азита кивает продюсеру. Готова. И снова начинается запись.

На террасе на склоне горы быстро становится все жарче, но мало что способно сегодня лишить ее энергии. Она сидит на маленькой сцене перед тремя камерами и местной съемочной группой. Ее речь безупречна и трогательна: она рассказывает историю о том, как вышла из провинциальной хижины с земляным полом и заняла место представителя Бадгиса в парламенте. Это ее история успеха, и она без запинки увязывает ее с будущим Афганистана.

– Наше государство переживает нелегкие времена, но времена эти не кончатся сами по себе! – восклицает она для своих будущих зрителей. – Ответственность за ваше будущее лежит на вас. Никто не позаботится о нем, кроме вас самих.

Азита все еще ждет решения, надеясь быть восстановленной в парламенте. И съемки – хороший ход, позволяющий ей снова на несколько часов сыграть роль политика.

Она – одна из трех судей в телевизионной программе, цель которой – заинтересовать политикой молодых афганцев: большинство населения страны моложе 25 лет. В этой программе, имеющей формат «Американского идола», каждый молодой конкурсант произнесет речь перед жюри, состоящим из опытных политиков, которые будут проводить коучинг в прямом эфире и наконец проголосуют за каждое выступление. Ни одна молодая женщина не подала заявку на конкурс, но десятки молодых мужчин собрались для участия в этой программе, финансируемой одним из американских некоммерческих фондов, имеющих целью «развитие демократии» за границей. Каждый участник одет в свою лучшую пятничную одежду, которая варьирует от традиционных шальвар до камуфляжной куртки и ковбойских сапожек.

• Предыдущая
• 95/106
• Следующая