Скарлетт

Оглавление

152

— Четверть мили, не больше, если идти по этой дороге.

— Дороге? Ты даешь прелестные названия вещам. Мы бы сказали

«тропинка», даже если бы не было этих живых изгородей. Я попробую сделать такие у себя в Таре вместо заборов. И много им нужно времени, чтобы так разрастись?

— Это зависит от того, что посадишь. Какие кустарники растут в Клейтоне? А может, у тебя есть деревья, которые можно подрезать?

Скарлетт подумала, что для священника Колум неплохо разбирается во всех этих вопросах. Узкая петляющая тропинка оказалось намного длинней четверти мили.

Неожиданно дорожка вывела их на лужайку. Перед ними стоял маленький, чисто выбеленный домик с соломенной крышей и сияющими чистотой окнами. Дым, шедший из трубы, вырисовывался бледной полосой на солнечном голубом небе, а на одном из подоконников спал пушистый котенок.

— Потрясающе! Как эти домики все время остаются белыми? Или это изза дождя?

Скарлетт вспомнила, что только за вчерашний вечер раза три прошел сильный дождь. А грязь на тропинке говорила о том, что лило здесь гораздо чаще.

— Сырость, конечно, помогает немного, — с улыбкой сказал Колум. Ему было приятно, что она не жалуется на испачканную обувь и подол платья. — Но на самом деле ты приехала в такое время. Мы ремонтируем дома два раза в год: на Рождество и на Пасху. Пойдем посмотрим, не спит ли бабушка.

— Я нервничаю, — призналась Скарлетт. Действительно, неизвестно, как должен выглядеть человек, которому почти сто лет. А вдруг ее вывернет от одного взгляда на родную бабушку? Что ей тогда делать?

Скарлетт обогнула домик вслед за Колумом и подошла к крыльцу. Верхняя часть двери была открыта, но внутри ничего не было видно. Как-то странно пахло землей и чем-то кислым, отчего она сразу сморщила нос. Неужели это запах старости?

— Чувствуешь, как пахнет горящий торф? Это тепло самого сердца Ирландии. Угольный камин Молли ничто, но она гордится им потому, что он английский. Дом — это значит, что в очаге всегда горит торф. Морин рассказывала, что иногда ей снится это, и она просыпается с замирающим сердцем. Надо будет взять для нее несколько кирпичиков, когда поедем обратно в Саванну.

Скарлетт вдохнула. Да, это был чудный запах, чем-то похожий на запах дыма. Она вошла в дом вслед за Колумом через низкую дверь, часто моргая, чтобы привыкнуть к темноте.

— А, это ты, наконец, Колум О'Хара. А что здесь делает Молли, если Бриди обещала, что приедет дочка моего Джералда?

Голос ее был тонким и сварливым, но не слабым и не надломленным. Чувство облегчения и спокойствия охватило Скарлетт. Это просто папина мама, о которой он так много рассказывал.

Она отпихнула назад Колума и опустилась на колени подле старушки, которая сидела в деревянном кресле у очага.

— Я дочка Джералда, бабушка. Он назвал меня в вашу честь Кэти-Скарлетт.

Старая Кэти-Скарлетт была маленькой и смуглой. Почти за сто лет кожа ее потемнела от солнца, ветра и дождей. Лицо стало круглым и сморщенным, как пожухлое яблоко. Но выцветшие голубые глаза оставались чистыми и ясными. Края синей шали, лежавшей на ее плечах, падали на колени, а совершенно белые волосы были прикрыты красной вязаной шапочкой.

— Дай-ка взглянуть на тебя, девочка, — сказала она, и ее сухие морщинистые пальцы приподняли Скарлетт за подбородок. — Клянусь всеми святыми, он говорил правду! У тебя глаза зеленые, как у кошки, — она торопливо перекрестилась. — Хотелось бы мне знать, откуда они взялись такие. А я-то думала, Джералд был пьян, когда писал мне все это вранье. Скажи мне, юная Кэти-Скарлетт, что, твоя дорогая мамочка была шлюхой?!

Скарлетт рассмеялась:

— Ну что вы, бабушка, она была святой!

— Да ну?! И мой Джералд на ней женился? Удивительно. А может то, что она имела несчастье выйти за него замуж, и сделало ее святой? Скажи, он до конца своих дней оставался таким же вздорным сумасбродом? Успокой. Господи, душу его…

— Боюсь, что так, бабушка.

Старуха оттолкнула ее.

— Она боится! Благодари Бога! Я молилась, чтобы Америка не сломала его. Колум, поставь за меня свечку в благодарность Господу.

— Конечно, — ответил Колум.

Она снова пристально вгляделась в лицо Скарлетт своими не по-старчески проницательными глазами.

— Я знаю, ты не хотела меня обидеть. Кэти-Скарлетт, я прощаю тебя, — глаза ее неожиданно вспыхнули, и маленькие сморщенные губы расправились в нежной, щемящей сердце улыбке, обнажая розовые десны, на которых не было ни одного зуба. — Я прикажу поставить еще одну свечу за то, что мне довелось увидеть тебя, прежде чем сойду в могилу.

Глаза Скарлетт наполнились слезами:

— Благодарю вас, бабушка.

— Не за что, не за что, — ответила старая Кэти-Скарлетт. — Уведи ее, Колум, я теперь могу быть спокойна.

Она закрыла глаза и уронила голову на покрытую шалью грудь.

Колум тронул Скарлетт за плечо:

— Пойдем.

Кэтлин выбежала из открытой двери, и куры во дворе бросились, кудахча врассыпную.

— Добро пожаловать, Скарлетт, — весело крикнула она, — чайник кипит, и свежие булочки поджидают вас!

Скарлетт изумилась перемене, происшедшей с Кэтлин. Она выглядела очень счастливой и здоровой. На ней была коричневая юбка по щиколотку, один край был поднят и заткнут за домотканый передник, повязанный вокруг талии так, что виднелись голубая и желтая нижние юбки. Хотя Скарлетт сама никогда не ходила в доме в халате, она удивилась, почему Кэтлин босиком и без чулок, которые ей так хотелось купить.

Скарлетт подумывала попросить Кэтлин, чтобы та побыла с ней у Молли. Она могла бы потерпеть и смириться со своей неприязнью к сестре дней на десять. Скарлетт понимала, что Кэтлин очень нужна ей. У Молли была служанка, выполняющая также обязанности горничной, но она совершенно не умела укладывать волосы. Но теперь это была другая Кэтлин, такая счастливая и уверенная в себе, что она ни за что не согласится прислуживать. Она подавила вздох и прошла в дом.