Скарлетт

Оглавление

194

— Фермеры тоже у меня учатся, — как-то сказала она Кэт. — Они никогда даже не слышали об удобрении фосфатами, пока я не показала, как это делается. Если бы у нас был хороший урожай, мы, пожалуй, смогли бы вернуть Ретту его деньги.

Она никогда не называла его отцом в присутствии Кэт. Кто знает, вдруг малышка запомнила бы это. Особенно ребенок, который был умнее всех детей на свете.

Шли дни, и дожди перестали, а ветры стали теплее. Кэт О'Хара становилась все очаровательнее.

— Я абсолютно правильно назвала тебя, — сказала ей Скарлетт. — Ты — самая прекрасная малышка из всех, кого я видела.

Когда мать говорила, большие зеленые глаза Кэт внимательно ее изучали, а потом взгляд перемещался на собственные пальчики. Малышка никогда не шумела, у нее была удивительная способность занять саму себя. Скарлетт перестала кормить ее грудью, это было тяжело для самой матери, но не для Кэт. Она развлекалась тем, что макала палец в кашу и облизывала его. Казалось, это доставляет ей огромное удовольствие. Она была крепким ребенком, держала спину прямо и ходила с высоко поднятой головой. Скарлетт обожала ее. И что особенно важно, уважала. Она любила целовать мягкие волосы и щеки Кэт, держать ее на руках и убаюкивать. Но малышка выдерживала эти нежности только несколько минут, а потом старалась высвободиться с помощью кулачков. И при этом на смуглом личике было написано такое возмущение, что Скарлетт не могла удержаться от смеха, несмотря на то, что была отвергнута.

Самое счастливое время наступало для них обеих в конце дня, когда Скарлетт разрешала Кэт вместе с ней принимать ванну. Кэт шлепала по воде и хохотала, увидев брызги. Скарлетт купала ее и напевала детскую песенку. Для нее было наслаждением мыть и припудривать шелковистую нежную кожу дочурки.

Когда Скарлетт было двадцать лет, война вынудила ее отказаться от ежедневного туалета. Закалились не только ее воля и характер, но и ее лицо. Весной 1876 года, когда ей исполнился тридцать один год, надежда и нежность юности вернулись к ней. Но Скарлетт не заметила этого. Все ее мысли были целиком поглощены фермой и ребенком, несмотря на то, что она стала более тщеславной.

— Вам необходимо новое платье, — сказала однажды миссис Фиц. — Я слышала, что есть портниха, которая хочет арендовать дом, где вы жили раньше, если вы его отремонтируете. Она вдова, но достаточно обеспечена, чтобы платить ренту. Женщинам в городе это понравится, да и вам не помешало бы обновить гардероб.

— Чем вам не нравится мой внешний вид? Как и подобает вдове, я ношу черное, а мои нижние юбки вообще не видны.

— Вы носите не черное платье, а пыльную серую крестьянскую робу, а ведь вы — хозяйка Бит Хауса.

— Вздор! Как бы я смогла ездить верхом на поля, чтобы посмотреть, как всходит пшеница, если бы была в шикарном платье «хозяйки дома»? Кроме того, я люблю, чтобы мне было удобно. Как только я смогу носить нормальную одежду, я и начну следить за ней. Я всегда ненавидела траур. Не понимаю, зачем пытаться сделать черное привлекательнее — что бы с ним ни делал, оно все равно останется черным.

— Значит, вас не интересует портниха?

— Конечно, интересует. Меня всегда интересует лишний источник ренты. И на днях я закажу несколько платьев. Но только после посева: надо подготовить землю на этой неделе.

— Есть еще один возможный источник ренты, — сказала экономка. Она удивилась неожиданной уступчивости Скарлетт. — Брендан Кеннеди полагает, что он бы преуспел, если бы к своему бару присоединил гостиницу. Рядом с ним есть постройка, которая для этого вполне подойдет.

— Ну кто приедет в Баллихару, чтобы останавливаться в гостинице? Это безумие. Кроме того, если Брендан Кеннеди хочет арендовать у меня помещение, ему бы следовало самому прийти ко мне и поговорить, а не подсылать вас.

— Ну, хорошо, это не так важно. — Миссис Фиц отдала Скарлетт книгу с отчетом о ведении хозяйства и перевела разговор на другую тему.

Лучше бы Колум завел этот разговор, он имел большее влияние на Скарлетт.

— По-моему, у нас больше прислуги, чем у английской королевы, — сказала Скарлетт. Она говорила это каждую неделю.

— Если вы собираетесь разводить коров, вам понадобятся рабочие руки, — сказала экономка, а Скарлетт продолжила:

— …чтобы доить их и сбивать масло — я знаю. А масло можно продавать. Но я просто не люблю коров. Вернемся к этому позже, миссис Фиц. Я сейчас хочу показать Кэт, как срезают торф на болоте.

— Вам бы лучше заняться этим сейчас. У нас нет денег, а завтра надо заплатить кухаркам.

— О, Боже! Мне придется взять деньги в банке. Я поеду в Трим.

— На месте банкира я ни за что бы не выдала деньги созданию, одетому, как вы.

Скарлетт рассмеялась:

— Ну-ну-ну. Скажите портнихе, что я распоряжусь, чтобы дом побелили.

«Но не чтобы открыли гостиницу», — подумала миссис Фицпатрик. Сегодня вечером ей опять придется говорить с Колумом.

Фениев становилось все больше, эта организация крепла. В Баллихаре они теперь нашли все, что им необходимо: удобное место, где руководители от разных округов могли собираться и обсуждать планы совместных действий и где человек, не желавший встречаться с полицией, мог чувствовать себя в безопасности. Тем более, что в городе, который был едва больше деревни, чужаки сразу бросались в глаза. Полицейских и констеблей из Трима было немного, но и одного человека с колючими глазками было достаточно, чтобы расстроить самые хитроумные планы.

— Нам просто необходима гостиница, — решительно сказала Розалин Фицпатрик. — Очевидно, что человек, работающий в Триме, может снять здесь комнату: и недалеко, и дешевле, чем в городе.