Скарлетт

Оглавление

206

Скарлетт подобрала полы своей юбки и побежала прочь.

Она велела подать завтрак в каюту и настояла, чтобы Бриди оставалась вместе с Кэт. Единственный способ обезопасить себя — запереться в каюте подальше от людских глаз, чтобы Ретт не узнал ничего об их пребывании на борту и не забрал Кэт.

В каюте Скарлетт стюард расстелил на столе белоснежную скатерть. Затем он вкатил сервировочный столик, на котором в два ряда были расставлены серебряные тарелки. Бриди захихикала. Пока он меланхолично накрывал на стол, он успел рассказать кое-что о Чарльстоне. Скарлетт так хотелось поправить его, так как многое в рассказе было неточным. Но стюард был шотландцем, и сам корабль был шотландским, не удивительно, что он не мог все знать.

— Мы отплываем в пять, — сказал стюард, — после того, как примем груз и новых пассажиров. Вы, леди, должно быть, захотите погулять по городу.

Он начал расставлять на столе тарелки, предварительно снимая с них крышки.

— Я знаю хороший кабриолет. На нем вы сможете посмотреть все интересное, что есть в городе. Всего лишь пятьдесят пенсов, или два с половиной американских доллара. Он ждет внизу прямо у трапа. Но если вам нужен свежий воздух, то около нужной пристани вы найдете катер, на котором можно прокатиться вверх по реке. Здесь, в Америке, десять лет назад была большая гражданская война. Вы сможете увидеть развалины больших особняков. Но вам следует поторапливаться: катер отплывает через сорок минут.

Скарлетт попыталась съесть подрумяненный на огне кусочек хлеба, но он так и застревал у нее в горле. Стоящие на столе позолоченные часы тикали, считая часы и минуты. Их тиканье казалось ей слишком громким. Через полчаса Скарлетт резко поднялась со стула.

— Я выйду, Бриди, но ты ни ногой отсюда. Можешь открыть форточки, возьми веер, если жарко. Ты остаешься с Кат, а дверь должна быть заперта при любых обстоятельствах. Если захочешь пить или есть, то закажи в каюту.

— Куда ты уходишь, Скарлетт?

— Это неважно. Я скоро приду.

Экскурсионный катер был маленьким колесным судном, выкрашенным в красный, белый и синий цвета. Название было написано золотыми буквами — «Авраам Линкольн». Скарлетт его хорошо помнила. Раньше она видела, как он проплывал мимо Данмора.

Июль был не самым лучшим месяцем для посещения Юга. На катере было не больше десятка пассажиров. Она сидела на верхней палубе под навесом, обмахиваясь веером и ругая себя за то, что ее траурное платье с длинными рукавами и высоким воротом было чересчур неподходящим для летней южной жары.

Мужчина в высоком цилиндре, перевязанном белыми и красными лентами, рассказывал в мегафон об окрестностях, вид на которые открывался с борта катера, что сразу вывело ее из себя.

«Посмотреть только на этих толстомордых янки, — подумала она с ненавистью, — они упиваются всем этим. Жестокие рабовладельцы! Скажут тоже! Угнетатели! Чепуха! Мы любим наших братьев, некоторые из нас принадлежали им больше, чем они нам. „Хижина дяди Тома“ ерунда! Ни один приличный человек не станет читать этот вздор».

Она пожалела, что так распалилась. Это лишь усугубляло ее настроение, а ведь они даже не покинули гавань.

К счастью, экскурсовод сказал все, что хотел, и замолчал довольно надолго. Теперь можно было слышать лишь шум поршней и всплески воды. Трава, растущая по обе стороны, сверкала болотным и золотистым отливом. Позади нее, на берегах реки, стояли покрытые мхом и лишайником дубы. Стрекозы проносились через стаи мошкары, время от времени слышался всплеск рыбы. Скарлетт сидела тихо, в стороне от других пассажиров. Она была озлоблена. Плантация Ретта была уничтожена, а он не предпринимал ничего для ее восстановления. Камелии! В Баллихаре, где у нее были сотни акров земли, дающей отличный урожай, она обнаружила сорную траву. Скарлетт перевернула после этого вверх дном всю округу, он же сидел себе спокойно и смотрел на обгорелые трубы домов.

Поэтому она и решила прокатиться на этом катере, говорила она себе. Это поможет ей почувствовать удовлетворение, увидев, насколько лучше шли у нее дела. Скарлетт напрягалась у каждого поворота и расслаблялась, когда его проплывали, а дом Ретта так и не показывался.

Она позабыла про Эшли Бэрони. Четырехугольный большой дом Джулии Эшли выглядел величественно посреди заросшей лужайки.

— Это единственная плантация, которую не разрушили героические союзные силы, — закричал мужчина в смешной шляпе, — потому, что командир проявил великодушие и не захотел причинять вред слабой старой деве, которая жила в этом доме.

Скарлетт засмеялась:

— Слабая старая дева! Да! Мисс Джулия показала бы ему, услышав такое!

Другие пассажиры с любопытством посмотрели на Скарлетт, но она не замечала их взглядов. Теперь будет Лендинг.

И правда, показалась фосфатная шахта. Теперь она намного больше. Недалеко от нее стояли под загрузкой четыре баржи. Она внимательно посмотрела на стоящего на пристани мужчину в широкополой шляпе. Это был тот самый солдат, она не могла вспомнить его имени, что-то вроде «Хокинс», но это неважно…

Под падающими лучами солнца большие террасы Данмор Лендинга были похожи на гигантские зеленые бархатные ступени. Непроизвольный крик Скарлетт потонул в море овации, издаваемых янки, собравшимися возле нее у края борта. Обожженные печные трубы, торчавший над террасами, показались большими часовыми на фоне ослепительно яркого неба. Данмор Лендинг, как и его владельцы, был сильно поврежден и опасен, а также недосягаем. Жалюзи в уцелевшем крыле здания были опущены, в этом крыле находилась контора Ретта и его жилые комнаты.