Скарлетт

Оглавление

248

Скарлетт просматривала газету ежедневно, затем отбрасывала ее в сторону: «Слава Богу, мне не нужно опасаться обитателей Баллихары. Они знают, как я забочусь о них».

Однако жизнь становилась все труднее. Слишком часто, в каком-нибудь городе, где, как она думала, полно муки и прочих продуктов, Скарлетт обнаруживала, что разговоры о богатых запасах — сплошная фикция. Поначалу она вдохновенно торговалась, сбивая цену, если находила что-то стоящее, но с каждым разом раздобыть продовольствие становилось все труднее, и Скарлетт бывала счастлива, когда находила хоть что-нибудь, и без колебаний платила даже за самые завалящие товары.

«Здесь так же плохо, как в Джорджии после войны, — думала она. — Нет, даже хуже. Ведь тогда мы сражались против янки, которые грабили и жгли все, что попадалось им на пути, а в Ирландии, в отличие от Америки, злые силы действуют скрыто. Сейчас мне приходится бороться за жизнь большего количества людей, чем тогда в Таре. Неужели проклятие легло на эту землю?»

Скарлетт накупила свечей на несколько сотен фунтов, чтобы жители Баллихары могли зажигать их, обращая свои молитвы к Господу в местной часовне. Скарлетт все чаще стала замечать вдоль дороги или в полях каменные горки, когда возвращалась домой верхом или в повозке, груженой товарами. Она не знала, какие именно из древних языческих божеств пытались ублажать сложившие эти пирамиды люди, но если это поможет вызвать дождь, то она готова лично собрать в пирамиду все камни в графстве Миг.

Скарлетт ощущала себя совершенно беспомощной, что было для нее пугающе-новым чувством. Раньше она считала, что хорошо разбирается в земледелии, — ведь она выросла на плантации. Несколько успешных лет, проведенных ею в Баллихаре, лишь укрепили ее в мысли, что, когда напряженно трудишься и требуешь того же от окружающих, результаты не заставят себя ждать. Но что она могла сделать сейчас, когда одной только готовности работать было явно недостаточно?

Скарлетт по-прежнему не отказывалась от приглашений, которые ей регулярно присылали. Но если раньше она отправлялась на балы и званые вечера в поисках развлечений, то сейчас рассматривала каждую свою поездку к соседям как лишнюю возможность потолковать с другими лэндлордами о сложностях нынешней жизни.

Скарлетт прибыла в Килбрайдское аббатство по приглашению Гиффордов с опозданием на день.

— Мне стыдно, Флоренс. Я даже не прислала телеграммы, что задерживаюсь, — говорила она леди Гиффорд. — Сказать по правде, я только и делаю, что мечусь туда-сюда в поисках муки и съестного, и совершенно потеряла счет дням.

Леди Гиффорд была столь обрадована появлением Скарлетт, что и не думала обижаться. Все гости предпочли поезжу именно к ней, потому что она торжественно пообещала, что ее, дом удостоит посещением миссис О'Хара.

— Я долго ждал возможности поблагодарить вас, милая леди. — Почтенных лет джентльмен в бриджах энергично затряс руку Скарлетт. Это был маркиз Тревенский, с растрепанной седой бородой и подозрительно красным с синими прожилками кончиком носа.

— Спасибо, сэр, — сказала Скарлетт, а про себя подумала: «Интересно, чем обязана я такому изъявлению чувств?»

Маркиз говорил оглушительно громко, так как к старости стал плохо слышать. Обращаясь к Скарлетт, он делал невольными участниками разговора всех без исключения гостей, хотели они того или нет. Его рокочущий голос доносился даже до площадки для игры в крокет.

— Скарлетт нужно поздравить, — кричал он. — Она спасла Баллихару. Я упрашивал Артура не выбрасывать деньги на ветер, покупая корабли у мошенников, которые бессовестно его обманывали, уверяя, что суда сделаны из добротного строевого леса. Но Артур не слушал меня, он словно задался целью как можно скорее разориться. Он потерял восемь тысяч фунтов — больше половины отцовского наследства! На эту сумму он бы мог скупить все земли в графстве Мит. Дурак, он и есть дурак. Он не отличался сообразительностью и в детстве, но, черт подери, я любил Артура, как брата, хоть и несмышленого. Ни у кого не было более верного друга! Как я плакал, о. Боже! Как же я рыдал, мадам, когда он повесился. Артур сам прекрасно понимал, что балбес, каких мало, но кто же мог предположить, что у него хватит дури свести счеты с жизнью?! Он любил Баллихару всем сердцем, в ней он и сошел в могилу. Это непростительно, что Констанция так обошлась с поместьем. Она должна была сохранить его как память о бедняге Артуре.

Маркиз долго рассыпался перед Скарлетт в благодарностях за то, что она, по его словам, «сделала с поместьем то, на что у вдовы Артура не хватило ни умения; ни порядочности».

— Разрешите мне еще раз пожать вам руку! — прокричал он.

Скарлетт была у недоумении: «Что за сказки рассказывает ей этот старик?» Она слышала, что молодой хозяин Баллихары повесился не сам, а его затащил в башню кто-то из обитателей городка и там вздернул. Во всяком случае так звучала история в интерпретации Колума. Маркиз, должно быть, что-то путает. Людям в старости свойственно забывать даже самые очевидные вещи… А может, все-таки Колум ошибается? Ведь он был тогда совсем еще ребенком, просто слушал, что люди говорят. Его в то время в Баллихаре и не было: семья-то жила в Адамстауне… Впрочем, и маркиза там тоже не было, так что и он говорит с чужих слов. Не знаешь, кому и верить: все так запутано…

— Здравствуй, Скарлетт, — услышала она над ухом.

Повернувшись, она увидела Джона Морланда. Скарлетт улыбнулась старому маркизу, вежливо высвободила руку и взяла под локоть Морланда.

— Рада тебя видеть, Барт. Я искала тебя на каждом балу в этом сезоне, то тщетно.