Война и честь

Оглавление

130

— Оба смотрят в рот президенту, — язвительно сказал он. — А чего ты хотел? Но они ведь даже не члены правительства, а просто чиновники, хоть и высокопоставленные. В конце концов, на расстановку сил в кабинете их мнение все равно не влияет.

— Расстановка сил в кабинете тоже мало на что влияет, — спокойно указал МакГвайр. — Элоиза Причарт у нас президент, и по Конституции один её голос перевешивает голоса всех членов кабинета, вместе взятых. А если бы и нет: ты что, и вправду хочешь пойти на риск раздразнить Тома Тейсмана?

— Будь на его месте Пьер или Сен-Жюст, я бы не рискнул, — откровенно признался Джанкола. — Но этот другой. Он и вправду одержим идеей восстановления “власти закона”. В противном случае президентом был бы он, а не Причарт.

— И если он решит, что ты бросаешь вызов этой самой “власти закона”, у тебя появится возможность обменяться мнениями с Оскаром Сен-Жюстом, — сухо сказал МакГвайр.

— Не решит, пока всё, что я делаю, полностью укладывается в рамки Конституции, — возразил Джанкола. — Если я ничего не нарушу, он ничего со мной не сделает, не превысив свои полномочия, а на это Тейсман не пойдет. Это будет всё равно, что задушить собственного ребенка.

— Возможно, ты прав, — согласился МакГвайр после недолгого молчания. — Но если Причарт потребует твоей отставки, он, несомненно, её поддержит. Особенно если ЛеПик и министерство юстиции тоже выскажутся “за”.

— Ну... может, да, а может, и нет, — с ехидной ухмылочкой сказал Джанкола.

— Что значит “нет”?

— Видишь ли, существуют разные взгляды на право президента отправлять в отставку членов кабинета исключительно по собственной прихоти.

— Смехотворное заявление! — решительно сказал МакГвайр.

Джанкола нахмурился.

— Нет, я согласен, не будь у неё такого права, было бы удобнее, — добавил Самсон примирительным тоном, — однако, Арнольд, прецеденты при старой Конституции толкуются однозначно. Министры кабинета исполняют волю президента, которая в любой момент может отправить в отставку любого из них по своему усмотрению.

— Не совсем так, — вставил Джейсон Джанкола. — Или, точнее, при новой Конституции не совсем так.

— Но ведь новая Конституция и есть восстановленная старая, — указал МакГвайр.

— В основном, — сказал старший Джанкола, снова перехватывая инициативу в разговоре. — Но если вы обратитесь к протоколу Конституционной Ассамблеи, а потом внимательно прочтете текст резолюции, заново утверждающей Конституцию, действовавшую до Законодателей, вы увидите, что второй абзац подраздела три гласит, что “все акты, законы, декреты и указы, вводящие в действие данную Конституцию, подлежат рассмотрению и одобрению данной Ассамблеей или Конгрессом, который станет её преемником”.

— Ну и что? — озадачился МакГвайр.

— То, что, с определенной точки зрения, выбор Причарт членов её первого кабинета — кабинета, непосредственно осуществлявшего ввод старой Конституции в действие, — подпадает под определение тех самых “актов, законов, декретов и указов”. В таком случае любые изменения, в одностороннем порядке вносимые ею в состав кабинета, подлежат утверждению Конгрессом. Особенно если речь идет о политически значимом изменении, касающемся лица, к которому при неспособности президента исполнять свои обязанности переходят президентские полномочия.

— Все это весьма туманно и спорно, Арнольд, — скептически сказал сенатор.

— Наверное, многие с тобой согласятся, — спокойно признал Джанкола. — Но некоторые могут и не согласиться. И, учитывая серьезный конституционный подтекст данного вопроса, особенно в период, когда ведущие политические институты республики еще пребывают в стадии становления, те, кто не согласен с видением проблемы, предлагаемым президентом, должны для прояснения передать вопрос в суд. И, разумеется, добиться приостановления полномочий президента до рассмотрения дела Верховным Судом.

— А я, — с плохо скрытым самодовольством добавил брат Арнольда Джейсон, — могу весьма ответственно заявить, что, если это случится, Верховный судья Таллингэм подойдет к рассмотрению проблемы со всей возможной скрупулезностью и объективностью.

— Вот как?

МакГвайр выпрямился и пристально посмотрел на Арнольда, которого, похоже, откровение брата не слишком обрадовало. Метнув на Джейсона сердитый взгляд, госсекретарь пожал плечами и снова повернулся к МакГвайру.

— Джефф Таллингэм — достойный доверия юрист. Он участвовал в Ассамблее с правом голоса. Он более чем серьезно относится к соблюдению решений Ассамблеи и духа Конституции. Именно поэтому я всячески поддерживал его кандидатуру на пост Верховного судьи.

В мозгах у МакГвайра что-то явственно щелкнуло, он присмотрелся к совершенно невозмутимому лицу Джанколы, и взгляд его стал пронзительно-острым.

— Все это чрезвычайно занимательно, — медленно проговорил он, — но на данный момент не актуально. Насколько мне известно, раскола в кабинете пока нет, и президент никому не предлагала уйти в отставку.

— Разумеется, — подтвердил Джанкола.

— И с чего бы вообще дело могло дойти до открытого раскола? На каком основании?

— Я бы предположил, что наиболее вероятной почвой для разногласий мог бы стать вопрос о необходимости настоятельно потребовать от манти возврата оккупированных систем и заключения приемлемого для республики мирного договора, — ответил Джанкола. — Разумеется, речь идет о сугубо гипотетическом предположении.

— Само собой. Но если продолжить рассмотрение этой гипотетической ситуации, хотелось бы понять, зачем какому-либо члену кабинета понадобится заострять этот вопрос, даже ценой возможного публичного разрыва с президентом?