Война и честь

Оглавление

260

— Послушайте, — сказал он размеренным тоном, — мы оба друг друга не любим, никогда не любили и впредь не будем. Не вижу смысла притворяться, тем более в отсутствие свидетелей. — Граф слегка улыбнулся. — Но, уверяю вас, мне бы и в голову не пришло бы явиться сюда, не будь мое дело настолько важным, чтобы это перевешивало скандал, которым обычно заканчивается каждая наша встреча.

— Ничуть не сомневаюсь в том, что человек ваших всем известных способностей и блестящего интеллекта весьма занят делами чрезвычайной важности, — саркастически ответил Яначек. — Что же могло сделать мою персону настолько важной, чтобы вы тратили свое драгоценное время в моем кабинете?

Белая Гавань едва не вспылил, но снова совладал с собой.

— Да, у меня есть дела, которыми я мог бы заняться вместо этого, — подтвердил он. — Но ни одно из них не дотягивает по важности до причины, приведшей меня сюда. Если вы уделите мне десять минут — так, чтобы мы при этом не задирались, как два забияки на детской площадке, — то нам, возможно, удастся разобраться с этой проблемой, и я избавлю вас от своего присутствия.

— Я, безусловно, приветствую всё, что приведет к данному результату, — фыркнул Яначек и качнулся в кресле, демонстративно не предлагая “гостю” сесть. — И что у вас на уме, милорд?

— Силезия, — кратко ответил Белая Гавань, внутренне кипевший оттого, что Яначек заставил его стоять, словно зеленого энсина, вызванного “на ковер”. Граф даже подумал, не сесть ли ему без приглашения — пусть Яначек взбесится! — но потом напомнил себе, что хотя бы один из них должен оставаться взрослым.

— Ах да, Силезия, — улыбнулся Яначек мерзкой улыбкой. — Где командует адмирал Харрингтон.

Намек был кристально ясен, и граф ощутил приступ раскаленной ярости. Придушить его оказалось труднее, но он справился — с огромным трудом — и несколько секунд молча буравил Первого Лорда холодным взглядом.

— Ну, — заговорил наконец Яначек раздраженным тоном, чувствуя себя неуютно под знаменитым ледяным взором Александера, — так что там с Силезией?

— Меня волнует то, что затевает там Республика, — рубанул Белая Гавань.

Лицо Яначека побагровело от гнева.

— А что, позвольте спросить, навело вас на мысль, что Республика вообще что-либо затевает в Силезии? — проскрежетал Первый Лорд.

— Личная переписка, — лаконично ответил Белая Гавань.

— С адмиралом Харрингтон, надо полагать. — Взгляд Яначека стал жестким, как кремень. — Переписка, разглашающая секретную информацию офицеру, который не только не должен её знать, но даже не состоит на действительной службе!

— При чем тут секретность! — воскликнул граф. — Информация, которой поделилась со мной герцогиня Харрингтон, никогда не была засекречена, а даже если и была, вам должно быть известно, что все мои допуски к секретной информации сохраняют силу. И что я, как член Комитета по делам Флота Палаты Лордов должен знать всё, что касается флота её величества.

— Не надо вдаваться в мелочи, милорд!

— Я и не вдаюсь. Мы оба прекрасно понимаем, что в данный момент абсолютно не важно, нарушила ли герцогиня Харрингтон режим секретности. Если вы считаете, что нарушила, вы вправе инициировать расследование. Я бы это не рекомендовал, поскольку чем оно кончится, мы оба знаем. Но решать вам. В данный момент значение имеет только то, какой ответ вы намерены ей дать.

— Это не ваше дело, милорд.

— Ошибаетесь, — невозмутимо произнес граф Белой Гавани. — Я понимаю, что вы находитесь в подчинении непосредственно у премьера, а не у королевы, но её величество также располагает этой информацией.

Глаза Яначека расширились, а граф продолжил тем же невозмутимым, почти механическим тоном:

— Я нахожусь здесь не только по своей инициативе, но и по её повелению. Если сомневаетесь, милорд, предлагаю вам связаться с королевским дворцом и спросить её величество лично.

— Да как вы смеете? — Яначек наконец поднялся упершись сжатыми кулаками в стол, и перегнулся через него. — Как вы смеете меня шантажировать?!

— И в мыслях не было, — спокойно возразил Белая Гавань. — Я лишь проинформировал вас о желании её величества узнать, каковы планы Адмиралтейства относительно ситуации в Силезии.

— Если она хочет это знать, существуют подобающие каналы, по которым она может запросить информацию, — отрезал Яначек. — И вы к их числу не относитесь!

— К сожалению, — холодно произнес Белая Гавань, — “подобающие каналы” в последнее время несколько... засорились. — Он снова улыбнулся, но глаза его остались холодными. — Представьте ситуацию как гордиев узел, а меня в качестве нового Александра.

— Мать твою! — рявкнул Яначек. — Не смей больше являться в мой кабинет и требовать от меня информации! Ты, может, и считаешь себя даром Божьим для долбанного флота, но для меня ты — всего лишь вышвырнутый за штат адмирал!

— Ваш взгляд на мою скромную персону меня совершенно не интересует, — презрительно произнес Белая Гавань. — Я жду ответа, который я мог бы передать королеве.

— Пошёл к чёрту, — рявкнул Яначек.

— Прекрасно, — резюмировал Белая Гавань с ледяной невозмутимостью, — если это ваши последние слова, они будут в точности переданы её величеству. Не сомневаюсь, что она немедленно созовет пресс-конференцию и не преминет рассказать средствам массовой информации о вежливости Первого Лорда Адмиралтейства. Мне почему-то не кажется, сэр, — улыбка графа Белой Гавани стала еще холоднее, — что премьер-министр будет вам за это благодарен.

Он повернулся к выходу. Яначек ощутил укол паники. Слишком слабый, чтобы одолеть его ярость, но достаточно острый, чтобы проникнуть сквозь неё.