Война и честь

Оглавление

281

— Своеобразный выбор слова, Чженьтин. Возможно, в чем-то правильный, но все же... — Он покачал головой. — “Удобно” ей это лишь при определенных обстоятельствах, а в большинстве ситуаций получается крайне неудобно. Мне приходит на ум старинное выражение про молот и наковальню.

— А если она рассчитывает убедить нас не быть молотом... или наковальней, сэр? — с корректно-упрямым скепсисом настаивал Изенхоффер.

— Может быть, — согласился Рабенштранге, хотя в голосе у него звучало сомнение. — Но, подозреваю, логика её анализа произведет на его величество определенное впечатление. Если, конечно, она базируется на реальных данных.

— Я бы сказал, что суть дела сводится как раз к достоверности — или недостоверности — этих сведений, — сказал Изенхоффер и вдруг умолк — вроде собирался добавить что-то еще, но явно передумал.

— И? — поторопил Рабенштранге.

— Я просто хотел сказать, сэр, что, хотя относительно мотивов герцогини у меня сохраняются некоторые подозрения, я, честно говоря, не верю, что она вам солгала.

Изенхофферу было неловко произносить это, и Рабенштранге невесело улыбнулся. Он понимал, что капитан дер штерне предпочел бы обвинить Хонор во лжи о якобы обнаруженных ею происках Республики Хевен в Силезии. Увы, для подобного обвинения начальник штаба был слишком честен, что, как признавал герцог, придавало его сомнениям в мотивах герцогини только больший вес.

— Мне кажется, — медленно произнес низкорослый адмирал, — нам не помешает помнить, что свои мотивы, в том числе и подозрительные, могут быть не только у неё. Например, если герцогиня сказала правду, а выводы её основываются на истинных данных, то какие цели преследует Республика?

— Простите, сэр, но цели Республики, на мой взгляд, предельно ясны, — заявил Изенхоффер. — На месте президента Причарт или адмирала Тейсмана я бы уже давно прибегнул к военным действиям, чтобы найти выход из переговорного тупика. Разумеется, будь у меня соответствующие возможности. — Он пожал плечами. — Думаю, как раз в отношении их намерений, касающихся как оккупированных систем, так и станции “Сайдмор”, герцогиня Харрингтон права.

— Может быть, Чженьтин, — кивнул Рабенштранге, — но я бы хотел обратить ваше внимание на следующее. Республика с одобрением отнеслась к нашему намерению укрепить свои позиции в Силезии. Правда, они никогда не высказывали согласие публично, только в частных разговорах, но мы с вами оба читали отчеты МИДа о встречах посла Кайзерфеста с их государственным секретарем. Даже с учетом неточностей при пересказе Джанкола высказался по вопросу о Силезии конкретно и недвусмысленно.

Гросс-адмирал помолчал, наблюдая за удаляющейся сигнатурой “Трубадура”, потом снова обернулся к Изенхофферу.

— И все же при всей конкретности этих бесед Джанкола даже не намекнул на проведение Республикой каких-либо военных операций в пространстве Конфедерации. Более того, он особо проинформировал Кайзерфеста о том, что республика даже на словах не сможет оказать нам открытую поддержку, опасаясь реакции общественного мнения Хевена.

— Думаете, он преднамеренно вводил нас в заблуждение? — нахмурился Изенхоффер.

— Не исключено. Во всяком случае, он намеревался использовать нас в качестве орудия, отвлекающего внимание Звездного Королевства, в то время как Республика будет готовить военную операцию. Полагаю, на этот счет в нашем МИДе уже имеются определенные соображения. Но то, что он даже не намекнул — по крайней мере, насколько я могу сделать вывод из кратких отчетов, — что Хевен готовится возобновить активные боевые действия, кажется мне значимым. Более того, я бы сказал, что он всеми силами старался не вызвать даже малейшего подозрения на возможность такого развития событий. Отчасти это, конечно, объясняется поддержанием завесы секретности, но решение отправить свои силы в Конфедерацию в тайне от нас, одновременно подбивая нас на военную авантюру здесь же, можно назвать по меньшей мере... неосторожным.

— Но чем они руководствовались? — спросил, размышляя вслух, Изенхоффер.

— Мне, во всяком случае, сразу приходит на ум одно соображение, — угрюмо заявил Рабенштранге. — Предположим, что они планируют — или, по крайней мере, надеются, — что мы с манти действительно объявим войну друг другу и один из нас победит. Я думаю, их стратеги могут с уверенностью предполагать, что, кто бы из нас ни победил, в Силезии после этого у него останется обескровленный флот. И если вдруг случится, что у Республики по совершенно случайному стечению обстоятельств неподалеку обнаружится свежий, полный сил флот...

Он замолчал, и Изенхоффер нахмурился ещё сильнее.

— Сэр, вы действительно верите, что республика Хевен серьезно замышляет вести войну со Звездным Королевством и Империей одновременно?

— На первый взгляд это может показаться нелепым, — согласился Рабенштранге. — Но вы видели те же разведывательные данные, что и я. Даже при том, что проникнуть во все тайны “Болтхола” нашей разведке не удалось, очевидно одно: Тейсману и Причарт удалось построить существенно более крупный и более современный флот, чем они объявили официально. Возможно, они добились даже большего, чем мы подозреваем. Не стоит забывать: внешняя политика Законодателей десятилетиями строилась на концепции последовательной экспансии: сначала Звездное Королевство, потом Силезия, потом Империя. Если Причарт и Тейсман чувствуют, что нарастили достаточную военную мощь, у них вполне может возникнуть искушение вернуться к этой доктрине.

— Но все наши аналитики отрицают склонность Причарт к подобной идеологии, сэр, — отметил Изенхоффер.