Выбери любимый жанр

Оценить:

Диомед, сын Тидея. Книга первая

Оглавление

– Да что ты говоришь, милочка?

На этот раз моя супруга изволила надеть хитон. Правда, очень короткий. Такой же, как на Креусе, жене Полидора.

– Погнались за ними, да куда там! Эней ведь, говорят, самой Киприды сын, вот она ветры и послала...

На меня, хвала богам, внимания пока не обратили. Заняты – моя богоравная супруга Креусу по плечику пухлому гладит, та ее – по коленке.

Я бы сюда, в свои (мои, ха!) покои и не заходил, но надо же фарос сменить. Больно фракийский у него вид после вчерашнего!

– Ой, Тидид! А я вот Айгиалочке рассказываю...

Посмотрела на меня. Умолкла.

– Ну, я побежала! Мне еще в храм надо, к Гере Анфии, мы с Полидориком жертву приносим за нашего маленького. Ой, где мой гиматий? Ты знаешь, Тидид, здесь так жарко, так жарко, хоть голой ходи... Ой!

Я проводил ее взглядом и побрел к себе, не желая ни видеть, ни слышать, а уж разговаривать – тем более. Но куда там!

– Еще и пьянствуешь? Хорош, ванакт аргосский!

– Алкмеон был лучше, – буркнул я, не оглядываясь. – Поезжай к нему, он, говорят, сейчас в Акарнании...

– Я с тобой разговариваю!

Обернулся. Рядышком уже она, моя богоравная! Губы поджала, глазами сверкает.

– Я не желаю, слышишь, не желаю, чтобы мой муж, ванакт Аргоса, шлялся по ночам неизвестно где! Я не желаю, чтобы об этом болтали на торге!..

Зря это она! Даже зайца не следует загонять в угол. Говорят, заяц от отчаяния орла убить может. А я, в общем-то, не совсем заяц.

– Если ты не одумаешься, я обращусь к совету гиппетов, я...

– Угу, – кивнул я.

Посмотрела мне в глаза. Осеклась.

– Мне – новый фарос. Подбери получше. И хитон.

– Я тебе не служан... – дернулись губы. – Сейчас, ванакт!..

– И еще! – перебил я. – Мы, кажется, кое о чем договаривались, богоравная. Я расстался с Амиклой...

– Расстаются с женами! – прошипела она. – Блудливых рабынь гонят взашей!

Оставалось улыбнуться.

– Я расстался с Амиклой, о моя богоравная супруга. Поэтому сегодня позовем служанку, а лучше двух. Ты ведь говорила, что любишь смотреть?

– Ты!.. Ты не посме... – выдохнула она, скривилась... смолчала.

– И так будет каждый вечер – пока я хочу. Поняла?

Первый раз за два года мне было приятно смотреть на собственную жену.

АНТИСТРОФА-I

– К сожалению, это правда, – вздохнул дядя Эвмел. – К сожалению...

Давно в Палате Печатей не было столько народу! Сфенел, Амфилох, Киантипп, Полидор (даже к Гере Анфии не пошел, толстяк!). Ну и мы с дядей.

Маленький свиток папируса лег на столик. Дядины пальцы развернули его... свернули.

– Пока известно вот что... Париса в посольство включили в последний миг, должен был ехать один Эней. Говорят, Парис сам настоял, хотя Гелен и кое-кто еще из старших Приамидов были против. Переговоры вел Эней, речь шла о гарантиях судоходства на море... В общем, ничего необычного. Но тут его, Менелая, пригласили на Крит. Там годовщину справляли – по Катрею, его деду по матери...

Мы переглянулись, все еще не веря. Каждый из нас слышал – на улице, на торге, от собственной жены. Слышал – и отмахнулся поначалу. А, выходит, зря!

– Через два дня после его отъезда Елена приказала погрузить на корабль все свои сокровища. Сказала, якобы, что это ее богатство, а не мужа. На корабль села сама, взяла с собой служанок... Дочку оставила...

– Сука! – негромко бросил Амфилох.

Мне казалось – возразят, возмутятся. Ведь это же Елена!

Смолчали.

– Когда уезжала, велела сказать, что отныне – она супруга Париса Приамида...

– А мне сказали – Энея! – встрял Полидор.

(Знаю, знаю, толстяк, кто тебе это сказал!)

– Пока трудно понять, – дернул плечами дядя Эвмел. – В общем, Менелай послал корабли в погоню, но никого не нашел. Говорят, их на юге видели, у Сидона. Вот и все!

– Ничего себе, все! – не выдержал я. – Даже если Елена с ума сошла...

– Сука она! – это уже Полидор.

– ...Куда Эней смотрел? Ведь он-то – не козопас, не мальчишка! Ведь им двоим Приам головы оторвет!

– А может, и нет...

Дядина рука нащупала палочку. Киантипп подбежал, помог.

– А может, и нет, мальчики...

Дядя медленно прошел к окну, поглядел в низкое, затянутое тучами небо.

– Первое, что в голову приходит – Гесиона. Помните? Лет двадцать назад Теламон вот так же гостил в Трое и увез с собою дочь Приама. Мерой за меру...

И вновь мы переглянулись. Было дело! Теламон Эакид, папаша бычелобого Аякса! А его брат Тевкр – сын Гесионы!

– А может, мальчики, и того хуже. Парис говорил, что Елену ему подарили боги. Трепал языком, наверное. А если нет?

– Но ведь Елена – богиня! – в голосе маленького Киантиппа звенел ужас. – Разве богиню подарить можно? Дядя Эвмел, дядя Диомед, объясните!..

Кто-то выругался – негромко, зло.

От души.

* * *

– Сама не понимаю, сынок! Ничего не понимаю! И никто из НАС не понимает.

– Почти никто мама! Почти! Ведь кто-то из ВАС это придумал?

– Не знаю... Болтают о каком-то яблоке...

– Яблоке?!

– Представь себе, Диомед! Будто бы на свадьбе у Пелея кто-то кинул золотое яблоко с надписью «Прекраснейшей»...

– Так эта надпись на яблоке бы не вместилась, мама! Там же столько значков! Может, это репа была?

– Вот-вот, и я о том... И будто бы из-за яблока МЫ поссорились, кому, мол достанется. Волоокая, Киприда и я отправились к Парису на Иду, чтобы он рассудил...

– Что за бред?

– Не бред, сынок! Не так глупо и придумано – для козопасов, которые представляют нас ничуть не лучше своих немытых жен. Парис, якобы, вручил яблоко Киприде..

– А она сосватала Парису Елену... Да-а!.. А что на самом деле?

– Я же тебе говорю – не понимаю! НАШИ, те, у кого в Восточном Номосе уже есть Грибницы, очень волнуются, да и другие тоже. Ведь может быть... Может быть война, сынок!