Гвардеец

Оглавление

Глава 26

Э... а как же альбом с новой армейской униформой, изменения в конструкции штыка и прочее. Я остолбенело посмотрел на подполковника. Тот правильно расценил мой взгляд, подошёл поближе и тихо произнёс:

- Не волнуйтесь, фон Гофен. Дойдёт и до ваших придумок. Не хочет матушка такое дело без фельдмаршала Миниха начинать, знает, что обидит старого служаку. А без его одобрения ничего хорошего не получится.

- Понимаю, господин подполковник. Действительно, не стоит через голову начальства прыгать, - согласился я, помня, что генерал-фельдмаршал Миних отличался и обидчивостью, и злопамятностью, что не мешало ему оставаться талантливым полководцем и инженером. - Жаль только время потеряем.

- Наверстаем, барон, - немного легкомысленно сказал Густав. - Русские долго раскачиваются, но потом несутся так, что за ушами свистит. Если Миних не усмотрит ничего для себя опасного, он всенепременно поддержит реформы.

Похоже, прогрессорство моё умерло, не успев начаться. С самого начала ведь было смутное чувство, что пшиком окончится. Не один я тут такой умный. Бироны больше увлечёны упрочнением положения возле трона. Мои инновации у них на втором плане. Это я говорю при всей симпатии к подполковнику. Густав Бирон, разумеется, отличный мужик, но организация дворцовой роты нужна ему для другого - отнюдь не для того, чтобы провести полноценную реформу армии.

Что взбредёт в голову Миниху, когда тот узнает, какие вещи творятся в его отсутствие, можно только гадать.

Да, сегодня определённо день обломов: местечко в дворцовой роте, казавшееся таким тёплым, уплыло прямо из-под носа, ещё и непонятная служба у Ушакова, от которой зависит дальнейшая карьера. Смутные вырисовываются перспективы. И пенять в том некого - императрица права полностью. Лишний раз убедился, насколько она умна и проницательна. Будем считать, что России повезло с правительницей. Собственно, так оно и есть на самом деле. После слишком увлечённого коренными перестройками Петра Первого, довольно апатичной во всём, что касалось государственных вопросов Екатерины Алексеевны, и не успевшего опериться юнца Петра Второго, воцарение Анны Иоанновны было благом. Иногда стране нужен как раз такой правитель, вернее правительница - жёсткая, справедливая и умная. Понятно, что на такую удобно глядя из будущего всех собак навешивать, но если Россия во время её царствия сумела перевести дух, накопить жирку, продолжить прежний курс и укрепиться, пошли все эти борзописаки одним хорошо известным туристическим маршрутом.

- Господин подполковник, с вашего позволения, возьму сержанта фон Гофена к себе. Обещаю, что он вернётся в полк, как только выполнит поручение государственной важности, - отрывисто проговорил Ушаков.

- Да, я слышал волю императрицы, - спокойно произнёс Густав Бирон. - Фон Гофен, с этого момента вы переходите в распоряжение генерала Ушакова. Проявите себя, как подобает солдату-измайловцу.

Он отсалютовал шпагой, давая понять, что разговор окончен.

Мы вышли из дворца. Ушаков усадил меня в свою карету, экипаж покатился, сопровождаемый отрядом вооруженных до зубов гайдуков.

- Полноте вам расстраиваться, барон. Вы молоды, полны сил. Не падайте духом! - ободряюще заговорил генерал.

- Я в порядке, Андрей Иванович. Что было, то было. Какой смысл горевать? Я с самого начала чувствовал, что собираюсь откусить больше, чем влезет в рот.

- Похвально соизмерять свои силы. Те, кто зарывается, рано или поздно осознают, что падение с небес на землю может статься весьма болезненным, - довольным тоном произнёс Ушаков. - Есть у меня на тебя виды, барон. Удачно твои солдаты на дом Сердецких наскочили. Столько нового и интересного приоткрылось, - генерал зажмурился как кот, при виде сметаны. - Жаль, не весь клубочек размотать удалось. Главные злоумышленники всё ещё скрываются.

- Хотите сказать, что Сердецкие и Потоцкий до сих пор не пойманы? - удивился я.

- Пока нет, но всенепременно споймаем, и ты в том поможешь.

- Простите, Андрей Иванович, но я вас не до конца понял: чего именно вы от меня хотите?

- Экий ты непонятливый, фон Гофен, - досадливо покрутил головой генерал. - Иль притворяешься?

- Зачем мне притворяться? Я всё больше по воинской части в последнее время занимался, с господином Бироном планы строил. В дела Тайной канцелярии не вмешивался.

- Попробовал бы вмешаться! Я б тебе быстро голову от тела отделил.

- Ну, так я и говорю, что ведать не ведаю, каким образом могу вам помочь.

- Очень даже можешь, - снисходительно объявил генерал. - И наверняка догадываешься как.Уж больно ловко твои гренадеры людей Сердецкого скрутили. Раз-два и готово! А ведь обычно без пальбы или драки хорошей не обходится. Знают воры, на что идут и живыми даваться не любят. Столько голов иной раз класть приходится, чтобы злочинца за шкварник изловить. Вот бы при мне команду такую заиметь, чтобы без лишнего шуму и крика за жабры брать тех, кто ворогом России приходится.

Врагом России или вашим личным врагом, Андрей Иванович. Как разобраться и отделить одно от другого? А желание окружить себя верными людьми - понятно. Ничего в нём противоестественного не наблюдаю. Вон, Густав Бирон того же желает, не случайно меня двигать начал, да только императрица по-другому мою карту разыгрывать начала, Ушакову на кон сдавать доверила.

А мне как быть? И хочется, и колется! Понятно, что благодаря могущественному владыке Тайной канцелярии можно лишний шаг вперёд сделать, раз уж с дворцовой ротой не сложилось, но жаль, не ведомо мне, как он себя во время переворота вёл: честно сдал заговорщиков с потрохами, или не стал сигнализировать, а просто сменил хозяев? Как-то на школьных уроках истории на этом моменте внимание не акцентировалось, а спросить не у кого: разве, что у Кирилла Романовича, а тот, как оставил меня в камере, так с тех пор не появляется. А ведь обещал, другое дело, что точных сроков не указывал.