Час "Х": Зов крови

Оглавление

Да-а-аа… А я вот считала, что самая умная тут.

— Хаджими, я не могу тебе сказать, как получила медальон. Ну, печать эту. Наместнику — расскажу. И не только про печать. Мне ему вообще, много чего рассказать нужно. Только вот теперь ума не приложу, как к нему попасть.

— Я приложу, — хохотнул он — зря я, что ли его семье больше 30 лет служил? Сегодня и пойдем. Сейчас тебя Глейди в порядок приведет и можно выступать.

— Последний вопрос.

— Ну? — уже стоя в дверях, бросает Хаджими.

— Глупо, я понимаю. Но его как хоть зовут то?

— Кого?

— Жеребца императора! — шиплю я — Наместника конечно.

А он опять только хохочет и за дверь вываливается. Пожалуй, он все же не воплощение Моринадзуко — сенсея. Слишком ржет много.

Глава 20

Как ни кряхти, а с койки слезать надо. Да, и поэтому тоже. И к совершеннейшему своему смущению, куда ни посмотрю, удобств вокруг не наблюдаю. Даже типа 'ваза ночная'. OMG FTW. И все что я могу пока сказать. Конечно, я как минимум русским народным владею. Но, как максимум для того, чтобы не употреблять.

Неужели у них даже в лазарете все находится во дворе? Ладно. Сходим. Ноги идут, и даже с вестибулярным аппаратом вроде все в порядке, а голова — плывет. Ну, хоть не болит так, как должно бы, по идее. И все равно, вот почему я не потомок оборотней? Зажило бы все, как на собаке… Идти решаю через веранду, она все равно во двор выходит, а там и купальни рядом.

Самое неприятное — это ступеньки. Ведь вот какая простая вещь — перила. Но почему здесь до них никто не додумался? Может толкнуть идею в массы? Заработать красноватых кругляшков? А то, чует сердце, сегодня экспроприированное вернуть придется. Жаль, я уже как-то привыкла не экономить.

Никогда ступеньки не любила. Особенно в тот момент, когда лечу с первой из них, вниз.

…Чтоб рухнуть лицом в спину Роя. Что я там про инвективную лексику говорила? Эм… все же есть моменты, когда она неконтролируемо прорывается в вокал…

И как же хорошо, когда есть такая преданная спина.

— Эх, Рой… Может, ты отвезешь меня в купальни? — шутя, я приподнимаюсь и сажусь ему на спину, обнимая бока голенями. Вставать ужасно не хочется, потому, что сидя мне явно лучше.

— Рой? Рой ты куда? Блин!!!!!! — меня разбирает совершенно девчачье хихиканье, так как гворт, взяв с места широкий плавный шаг, уже бежит в направлении купален.

Я так и прибываю туда: взъерошенная, вся в разноцветных синяках и развевающейся по бокам ночнушке, сидя верхом на гворте и вооруженная только улыбкой от уха до уха.

Служительница всплескивает руками, но безропотно помогает мне слезть, и опуститься на широкую скамью перед каменной огромной чашей, заполненной парящей водой. Затем, сурово покачивая головой, степенно покидает залу, стараясь игнорировать мою 'лошадку'. Та же совершенно лениво зевает, обнажая устрашающие клыки, и разваливается поперек арки входа. Перегораживая его от стены до стены.

Смех все еще наполняет меня, щекоча как пузырьки шампанского. Давно я так не расслаблялась душой. Даже езда верхом не доставила ни малейшего дискомфорта. Может и на кхару теперь смогу сесть?

— Леди Кира, как вы сюда добрались? А я вас в комнате жду, жду, — знакомый голосок весело вспарывает тишину.

Глейди осторожно переступает через лапы Роя и устремляется ко мне. Черт, я даже по ней соскучилась.

Ее взгляд неизбежно устремляется к моему лицу и тут же добрые синие глаза набрякают слезами.

— Да ладно тебе, Глейди, все же обошлось? На мне больше грязи, чем повреждений. Поможешь мне помыться?

Она часто кивает и кидается к каменным чашам, прижимая к себе корзинку, которую принесла с собой.

И только расслабив тело в этой большой чашке, я вспомнила, почему так не хотела бы раздеваться-одеваться в присутствии местных жителей. У меня на правом плече есть татушка. Дань глупой молодости и большой вечеринке. Ничего особенного, вроде, круг серого тумана, из которого всплывает японский иероглиф — знак земли, просто нарисован объемно, от темно-серого до яркого синего цвета. Внимания лишнего не хотелось, я здесь пока ничего подобного не заметила. Местные даже сережек не носили. Ну, сережки меня тревожили меньше всего — у самой никогда уши проколоты не были. Я просто уверена всегда была, что то количество отверстий, которое дал нам бог, вполне достаточно для жизни. А с тату… Ну, что с ней сделаешь? Просто со временем начала носить футболки, закрывающие ее, и все.

Вот, так я и знала.

— Что это? — Глейди, широко распахнув глаза, держит пальчик у рисунка.

— Мой знак, — вздыхаю я.

— Но это не герб?

— Нет, не герб. Знак. Это знак земли.

— И…Откуда он взялся?

Вот сейчас поаккуратней, не хватало еще стать основоположником новой религии или боди-арта.

— Ну, очень давно, один мой друг нарисовал, сказал, что знак земли принесет мне удачу.

— Он не смывается?

— Нет. Это такая специальная краска. С островов, — надеюсь, такое мелкое вранье прокатит.

— Красиво…

— Помоги мне помыть голову, а то время идет, — надеюсь, ажиотажа по нательной росписи все-таки не будет.

Через час я уже больше похожа на человека. Просто на очень сильно размалеванного и с куском теста вместо носа.

Умничка Глейди привезла с собой все мои вещи, которые оставались в замке, что крайне облегчило мне сборы. Пока меня осторожно причесывали, я убирала синий лак с ногтей.

Вопрос 'Что одеть?' передо мной не стоял вообще. У меня остался только кожаный костюм. Ну и ладно. А вот сосватанной мне еще в Крибдиве треуголкой я сегодня воспользуюсь, потому что, будучи низко натянутой на лоб, она затеняет все лицо.