Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

Оглавление

102

— Так и у нас бы получил, — напирал Климов.

— У вас получишь, — иронически усмехнулся Петро.

Климов сердито сдвинул брови, но парень не захотел продолжать разговор.

— Ладно, ступай, работать надо. И не забудь, за тобой должок.

Когда в кабинете начальника отдела через четверть часа закончилось совещание и все сотрудники, кроме Свиридова, ушли, Селиванов внимательно прочитал бумагу, принесенную Климовым. После некоторого молчания он как-то озадаченно посмотрел на майора и глубоко вздохнул:

— Ну и ну, прямо арабские сказки Шехерезады.

— Немедленно проверим, — тут же отозвался Свиридов, застывший в настороженном ожидании реакции начальника.

— И как можно тщательнее. Слишком уж это… того…

Первая реакция была нормальной, именно так и он сам предполагал действовать.

Однако Федору Ильичу необходима была ясность по дальнейшим действиям.

— Но если это правда, — медленно начал он, — Муромцев для нее теперь на все пойдет. Умная фактически спасла ему жизнь и, я полагаю, заслужила его полное доверие. Может быть, все-таки?..

— Указание замнаркома может отменить только он сам, — внушительно, но нежестко произнес Селиванов. — Так что предлагаю усилить наблюдение и одновременно уточнить наличие драгоценностей. Этого зверя будем брать только с полной уверенностью, что драгоценности в наших руках. Все ясно? — пристально глянул он в глаза Свиридова и, не ожидая ответа, бросил взгляд на календарь. — Как обстановка по объекту Австриец?

— Как я вам уже докладывал, слежку он заметил сразу — наружники постарались — и пока ведет себя как ни в чем не бывало. Сегодня с утра прогулялся по городу, в контакты ни с кем не вступал. До совещания сидел в гостинице. А наш Близнец уже на пути в Москву.

— Значит, вы считаете, что, заметив за собой слежку, он не пойдет на встречу с Близнецом. А если на выставку заявится кто-то другой?

— Все будет зависеть от Близнеца. Если он почувствует опасность, подаст знак. Оперативная группа во главе с Климовым будет находиться рядом, в случае опасности будем брать.

— М-да… а если все-таки Австриец вывернется из-под «наружки» и явится на встречу?

— Тот же вариант — берем сразу всех, и здесь, и на юге.

— Понятно. Что ж, действуйте, желаю удачи. О результатах встречи доложить мне безотлагательно.

«Ну вот, Федор Ильич, а ты боялся, что он даст команду немедленно арестовать наших путешественников. Слава богу, до него, кажется, дошло, что игра, которую мы затеяли, может привести к серьезным результатам. Глядишь, и замнаркома убедит. И не такой он уж и вредный мужик, этот Селиванов, только непривычный к таким оперативным играм. Опять же, ответственность какая… просто время надо, чтобы опыта набрался, сработаемся», — радостно размышлял Свиридов, быстро шагая по коридору.

А Селиванов в это время стоял у окна и думал о том, как подсвистывает удача этому майору и нет ли в этой его везучести какого-то подвоха… А еще в глубине души он искренне хотел, чтобы этот мнимый австрийский коммерсант действительно увернулся от слежки и встретился с Близнецом. Вот тогда вся эта нервотрепка, от которой уже сердце щемит, разом и закончится. И казалось, судьба пошла навстречу его желаниям. Климов, уже в коридоре встретивший Свиридова, сообщил, что Австриец недавно покинул гостиницу и гуляет по городу.

Глава пятнадцатая

Информация лейтенанта не то чтобы встревожила Свиридова, но заставила насторожиться. Они наскоро еще раз обсудили с Климовым возможные варианты развития событий, и Никита Кузьмич с опергруппой отправился на выставку. До встречи оставался ровно час. Оказавшись один, Федор Ильич понял, что сегодня опять пропустил обед, и решил быстренько добежать до буфета, чтобы перехватить на ходу. Но не получилось. Сначала его притормозил звонок зама из «наружки», сообщившего, что Близнец благополучно прибыл в Москву и выдвигается к месту встречи. Не успел Свиридов положить трубку, как позвонил Василий Петрович, старший бригады наружников, и доложил, что объект пришел в парк культуры и отдыха. Это был давний знакомец Федора Ильича. Так сложилось, что не раз и не два в прежние годы бок о бок сидели они в засадах, отслеживали и брали с поличным шпионов и диверсантов. Тогда и рассказал Петрович, что начинал он службу в 1919 году в разведотряде при секретной части одной из губернских ЧК в центре России. Как особо отличившегося в ряде боевых операций, через пару лет забрали его в Москву, и с тех самых пор служил он в наружной разведке. Больших чинов к своим пятидесяти годам, увы, не достиг по причине скромности образования — пятигодичная церковно-приходская школа, но в своем деле он был асом, обладал непререкаемым авторитетом среди сотрудников «наружки» и отменным чутьем на всякие штуки, применяемые объектами наблюдения для ухода от нежелательного контроля. Именно поэтому, несмотря на возраст, руководство оперативного отдела двумя руками держало ветерана на службе, да он и сам не торопился уходить. Со Свиридовым они общались, в основном, по телефону, и Федор Ильич с течением времени научился различать в голосе Петровича малейшие оттенки, свидетельствующие о его встревоженности в работе с объектом.

В этот раз голос бригадира вроде был спокоен, но каким-то внутренним чутьем майор понял, что Петрович нервничает. И это состояние невольно передалось Свиридову, хотя, казалось бы, ему-то можно было и не волноваться: ну, убежит Австриец от Петровича, появится на выставке, тут и возьмет его Климов под «белы рученьки», а на юге тут же арестуют Муромцева — и дело с концом. Все бы так, но внезапное возвращение в южный город Анюты и Муромцева, да еще с такими новостями, вновь взбудоражило его оперативный азарт. Глянув на часы, Федор Ильич понял, что в буфет он не успеет, поэтому просто позвонил туда и попросил принести пару стаканов чая с лимоном и бутербродов.