Доктор Ахтин

• Предыдущая
• 66/74
• Следующая

66

О, Великая, ставшая небом,
Наполняешь ты всякое место своею красотою.
Земля вся лежит пред тобою — ты охватила её,
Окружила ты и землю, и все вещи своими руками.
Ты сияешь, как царица Нижнего Египта.
И могуча ты над богами,
Души их — твои, и наследие их — твоё,
Жертвы их — твои, и имущество их всё — твоё.

Это прощание. И с прежней жизнью, и с Богиней, и с собой.

Закрыв дверь в комнату, где я провел сотни бессонных ночей, я иду к телефону. Набрав номер по памяти, я подношу трубку к уху и слушаю.

Она говорит то, что я ожидаю услышать. Все-таки я не ошибся с этой женщиной. Она все сделает правильно.

Нажав на рычаг, я прерываю соединение.

Я не сказал ни слова, но это тоже было прощание. Я стою у окна, и смотрю на вечерний сумрак во дворе. Они сейчас приедут. Я знаю, что произойдет в ближайшее время, знаю до мельчайших деталей, и только сомнение — а, может, я ошибаюсь, — помогает мне спокойно смотреть в окно.

Справа у первого подъезда останавливаются две машины. Это они.

Вздохнув, я иду к входной двери и открываю замок. Потянувшись, я открываю дверцу электрощитка и отключаю электроэнергию в квартире.

Я готов встретить их. Сев на пол за входной дверью, я сжимаю в руках два стальных остро наточенных ножа и замираю.

От стука железная дверь дребезжит. После секундного замешательства, открывшаяся дверь прижимает меня к стене. Я смотрю на бравых парней, которые пытаются найти меня, безрезультатно обшаривая темноту светом фонарей.

Я бесшумно встаю и делаю первый шаг.

Слева от меня невысокий парень с пистолетом в руке. Он тянет руку к выключателю и умирает, — нож входит в горло снизу вверх. Я придерживаю тело, чтобы остальные не услышали.

Из комнаты доносится звук — кто-то задел в темноте журнальный столик, уронив его. Чертыхнувшись, командир спецназа, поворачивается, что осветить фонарем угол справа от себя, откуда слышен шум. И видит хрипящее тело своего бойца, — кровь льется из перерезанного горла. Он бросается к нему, забыв об опасности, — и натыкается на мой нож.

Свет фонаря освещает наши фигуры, и я еле успеваю уйти в темноту. Короткая очередь из автомата третьего бойца сбивает с ног тело командира. Боец кричит, — он увидел, что выстрелил по своему командиру. Тем не менее, он пытается среагировать на движение слева от себя, выбив нож из моей правой руки прикладом автомата, но — мой левый нож вонзается сбоку в шею.

Я слышу, как стонет командир. Думаю, он выживет — ножевое ранение в живот и несколько пуль в бронежилет. Я иду к заранее открытому окну и вглядываюсь в освещенный звездами полумрак вечера. Где-то здесь должен быть боец, я знаю, что он ждет меня.

Я спрыгиваю с подоконника в траву и бегу направо.

Боец успевает нажать на курок, прежде чем я успеваю приблизиться к нему. Выстрел и мой крик сливаются в один звук. Я чувствую боль в груди и животе, но — это приятная боль. Падая на бок, я перекатываюсь, чтобы приблизиться к спецназовцу, и, вскочив на ноги, пытаюсь нанести удар ножом.

Не удалось. Во мне уже нет быстроты — я, словно черепаха, делаю медленное движение зажатым в руке ножом, от которого спецназовец легко уходит и наносит ответный удар.

Я лежу в сухой траве и слышу шорох тростника, который окружает меня.

Я улыбаюсь, отдавая земле свою кровь.

Я шепчу, обращаясь к себе:

— Ты должен сесть на трон Ра, чтобы давать богам приказы, так как ты — Ра.

Часть третья
10 декабря — 21 декабря 2007 года

1

Под небом, где нет солнца и нет звезд. В сумраке вечного вечера, когда небо постоянно освещено ушедшим за горизонт светилом, а яркие точки на небосводе отсутствуют. В мире, где властвует сухая и темная зелень высокого тростника.

Я иду.

Медленно и осторожно.

Я раздвигаю толстые стебли растений, освобождая место для следующего шага, и, сделав его, я слушаю, как шелестит за моей спиной тростник. Он словно что-то шепчет мне, что-то хочет сказать, — наверняка, что-то важное и очень значимое. Сначала я оборачивался, потому что хотел знать, что он мне хочет сказать, но теперь, когда время превратилось в равномерные шаги вперед, я больше не реагирую на шепот-шелест. Я знаю, о чем тростник хочет мне поведать.

О бесконечности Тростниковых Полей.

Когда путник идет с надеждой найти пристанище, но никогда не находит его. Как постепенно он теряет надежду и в его душе созревает обреченность. Как хочется ему взлететь над Полями, чтобы посмотреть вокруг, — задавленные ростки надежды готовы встрепенутся вновь. Но — идеально ровная поверхность Полей без какого-либо намека на любую возвышенность, и отсутствие крыльев за спиной, заставляют путника снова и снова понимать свое бессилие перед величием Тростниковых Полей.

О вечности.

Что бы ни случилось в других измерениях и в других мирах, здесь нет времени. Пространство Тростниковых Полей живет по своим правилам, и главный закон — незыблемость того бытия, которое сейчас видит путник. Так будет всегда.

О правильности этого мира.

Хочет путник или нет, но он должен принять этот мир. У него нет выбора. Или иди в бесконечность Тростниковых Полей, или оставайся на месте, — вечно зеленые растения будут всегда с тобой. Когда ты станешь одним из них, твой шепот-шелест вольется в многоголосый хор.

Я иду.

Во мне еще не угасла надежда найти Богиню, хотя я слышу, как тростник шепчет мне о той, что я ищу. Я начинаю понимать, что мне надо сделать, чтобы найти её.

3

• Предыдущая
• 66/74
• Следующая