Вдоводел

Оглавление

— Все так и есть, — наконец выдавил он из себя.

— Отсюда возникает следующий вопрос: что же мы будем делать дальше?

— Думать — это по вашей части, — ответил Найтхаук. — Что вы предлагаете?

— То же, что и прежде: мы отправимся на Делурос VIII. Я ограблю несколько церквей, ты убьешь настоящего Вдоводела, а Маркиз… с этим я еще не решил.

— У меня возникла идея.

— Я с радостью ее выслушаю.

— Предположим, что в руководстве Службы без опасности Олигархии есть человек, который знает, кто убийца, единственный человек, которому доверился Эрнандес. Вроде бы Маркизу есть прямой смысл убрать того, кто может ткнуть в него пальцем.

— Сначала Маркиза придется убедить в том, что этот человек еще никому ничего не сказал, — ответил Рождественский Пастырь. — Потому что даже Маркиз не возьмется вырезать всю Службу безопасности. — Он помолчал. — А с другой стороны, почему он должен нам поверить?

— Потому что такой сладкоголосый старикан, как вы, может убедить кого угодно в чем угодно. К примеру, в день моего прибытия на Тундру я подрался с Маркизом. И он знает: рано или поздно я окажусь сильнее. Почему бы вам не убедить его, что я забуду и про него, и про Эрнандеса, как только настоящий Вдоводел умрет и я стану свободным как ветер? Одновременно на Делуросе можно разделаться с человеком, вы назовете ему имя, не важно, настоящее или вымышленное, через которого только и можно связать его с Эрнандесом.

Рождественский Пастырь опустил голову и долго молчал, прежде чем вновь посмотреть на Найтхаука.

— Между прочим, может и получиться. Ты станешь чертовски опасен, если тебе позволят прожить еще лет двадцать. — Он хмыкнул. — Неудивительно, что Вдоводела все еще помнят.

— Я не хочу о нем слышать, — раздраженно бросил Найтхаук. — Он — глубокий старик, замороженный в гробу, из которого ему уже никогда не подняться.

— Он — это ты, а ты — он, нравится тебе это или нет.

— Отнюдь, и вы пожалеете, если еще раз произнесете эти слова.

— Для четырехмесячного у тебя слишком много комплексов, — пробормотал Рождественский Пастырь.

— Лучше запомните то, что я сказал.

— Я запомню. Но иной раз очень нелегко быть твоим другом — Все же лучше, чем быть моим врагом.

— Будем на это надеяться. — Рождественский Пастырь повернул к казино. — Вернемся, или ты хочешь сказать что-нибудь еще, не предназначенное для ушей Маркиза?

— Да нет, вроде бы все обговорили. — Внезапно Найтхаук остановился как вкопанный. — Одно упустили.

— Неужели?

Найтхаук кивнул.

— Мне понятно, как мы получим разрешение Маркиза на полет к Делуросу, как уговорим его лететь с нами. Но…

— Что — но?

— Что мы будем с ним делать после того, как вы ограбите ваши церкви, а я убью Вдоводела?

— Это уж зависит от тебя.

— Да, — задумчиво протянул Найтхаук. — Да, наверное, от меня. И, разумеется, если он не вернется, если погибнет на Делуросе или на обратном…

— О ней даже не думай, — оборвал его Рождественский Пастырь. — Если ты убьешь Маркиза, она сделает ноги прежде, чем ты обернешься к ней.

— Но я стану здесь боссом. У меня будет власть, возможность защитить ее. Она останется.

— Никогда.

— Поживем — увидим. Я молод. Если она останется, то получит все, что захочет.

— Другие могут обеспечить ее тем же и гораздо быстрее, — ответил Рождественский Пастырь. — У некоторых уже есть все, что ей нужно. И таких она чует за две тысячи световых лет.

— Вы когда-нибудь говорили с Мелисенд? — с жаром воскликнул Найтхаук. — Почему вы решили, что все о ней знаете?

— Опыт.

— С такими, как она, никакого опыта у вас быть не может. Она — единственная, второй такой больше нет!

— Если что и отличает ее от других, так это синяя кожа.

— Совсем не кожа, — Найтхаук понизил голос. — Она — само совершенство, — благоговейно прошептал он.

— Сынок, прислушайся к голосу священника, — вздохнул Рождественский Пастырь. — Даже Бог, и тот несовершенен.

— Да что вы знаете о Боге или женщинах? — возмутился Найтхаук. — Вы только грабите божьи церкви и такой старый и морщинистый, что ни одна женщина на вас даже не посмотрит.

— Парень, если бы я мог надеяться, что ты не превратишь меня в решето, я бы показал тебе, как быстро это совершенство запрыгнуло бы в мою постель. — Он вздохнул. — Ну ладно, хватит об этом. Мы решили, что будем делать, не так ли?

— Решили.

— Тогда пора собираться.

И Рождественский Пастырь зашагал к казино.

Глава 17

— Так где он? — вопрошал Найтхаук, вышагивая по рубке своего звездолета. Рождественский Пастырь сидел в пассажирском кресле. Святой Ролик устроился на навигационном компьютере, тихонько мурлыкая.

— Он придет, — заверил Найтхаука Рождественский Пастырь.

— Вы уверены, что он купился на вашу сказочку?

— Уверен.

— Тогда почему его нет?

— Он — Маркиз Куинзберри, он правит одиннадцатью мирами. И может позволить себе опоздать на двадцать минут. Он знает, что без него мы никуда не улетим.

Найтхаук перестал кружить по рубке, остановился перед Рождественским Пастырем.

— А если он передумает? Мы уже настроились на отлет. Глупо как-то менять планы только потому, что не пришел Маркиз.

— Не знаю почему, но люди в возрасте, которым осталось не так уж много времени, умеют проявить терпение, тогда как молодые, вроде тебя, у кого впереди еще целое столетие, буквально выпрыгивают из штанов, если, не дай Бог, возникает какая-то задержка.

— Он верит, что кто-то из Службы безопасности Делуроса может ткнуть в него пальцем? — спросил Найтхаук, пропустив мимо ушей монолог Рождественского Пастыря.