ГЛАЗА ПРОПАСТИ

Оглавление

Миссис Палмер ещё спала. Во сне она видела одинокую, сгорбленную женщину посредине огромного и пустого города. Которая повторяла одну и ту же фразу: «Мне нельзя сдаваться. Мне нужно собраться с силами…»

Глава 7. Дорф. Послеобеденный сон разума

Поезд дёрнуло. Я неуклюже повалился на стол. Боком я въехал в поднос с остатками еды. Бутылка с Перрье, булькнув, выплеснулась мне на брюки. Я попытался тут же вскочить, но мои ноги запутались где-то между сидений. И я свалился на пол, треснувшись головой обо что-то железное. Чтобы подняться, мне пришлось выползти из-под стола на четвереньках. Помимо моей головы, в процессе падения пострадал также мой немодный галстук: на нём теперь красовалось жирное пятно от соуса карри.

Народ в вагоне смотрел на меня, как на экспонат кунсткамеры: со смесью любопытства и омерзения. Меня несколько насторожило то, что мне было уделено столько внимания, учитывая только что произошедшее на перроне. Но особо над этим странным моментом я задумываться не собирался. Я понял, что только предельным спокойствием и профессиональной мрачностью тона смогу нейтрализовать эффект, вызванный моей нелепой акробатикой. Поэтому, стараясь не размазать соус по рубашке, я заковырялся во внутреннем кармане пиджака в поисках удостоверения. Народ нервно наблюдал за мной, явно ожидая подвоха. Или оружия. Поковырявшись с минуту, я нащупал удостоверение и вытащил его на обозрение публике.

— Инспектор Дорф, Скотланд-Ярд! Дамы и господа, я прошу вашего внимания! — я повторил то же самое по-французски. Я постарался придать голосу милитаристки-металлический оттенок. От этого народ начал немного успокоиваться. — Только что, при отъезде от станции Лилль, я был свидетелем убийства или попытки совершения убийства.

Кто-то громко охнул. Пассажиры загудели, перекрывая шум колёс.

— Кто-либо из вас видел произошедшее? Мне нужны свидетели. А также личные контактные детали свидетелей. Чтобы помочь следствию.

Пассажиры продолжали переговариваться между собой, но в свидетели никто не вызывался.

— Дамы и господа! Мне нужно срочно связаться с начальником поезда и я не могу терять времени. Кто, кроме меня, видел, что случилось на перроне? — последний вопрос я снова продублировал по-французски.

В ответ — только взволнованный галдёж. Я стоял, переводя взгляд с растерянных оффисных работников, оторвавшихся от своих портативных компьютеров, на испуганных пожилых дам с детективной литературой в руках. С туристического вида любопытных молодых пар — на спокойных седых джентльменов, потягивавших вино. Никто не реагировал на мои призывы. Я начал терять терпение. Мне действительно следовало первым делом найти начальника поезда и потребовать связи с отделением полиции на Лилльском вокзале.

— Слушайте, дорогие пассажиры! Я сидел вот здесь, в самом центре вагона. То, что произошло прямо перед моими окнами, должна была видеть добрая половина присутствующих. Вот вы, сэр, — я ткнул пальцем в щеголевато одетого старика с красными щёчками, который развалился в кресле в паре рядов от меня. — Вы сидите с той же стороны, что и я. Буквально в метре от моего окна. Вы что-нибудь видели? Vous avez vu quelle-que chose?

Старик посмотрел на меня в упор своими водянисто-голубыми глазами и ехидно ответил на чистом, кокниеватом английском:

— Как же, как же… Посмотрел я в окно пару-тройку раз. Перрон, господин из Скотланд-Ярда, был пуст и чист. Кристально, я бы сказал. Наверное потому, что в Лилле на станциях есть мусорные баки, которые вы и ваши коллеги со всех лондонских вокзалов поубирали. С терроризмом они борятся… А мусор бросить некуда. Кругом не знаю что развели из-за этого…

— Причём здесь баки??? — завопил я, полностью теряя контроль. — Только что на перроне застрелили молодую девушку. Проводницу этого поезда! Она напитки разносила полчаса назад. Кто-нибудь видел хоть что-то?

Народ качал головой. Отрицательно. Кто-то позади меня произнёс приятным меццо-сопрано:

— Я всё время смотрела в окно и ничего подобного не видела.

Я обернулся на голос: изящная, даже эффектная дама лет пятидесяти в дорогом плаще из Дакса или Бёрберри. Сидевший рядом с ней молодой человек (надеюсь, что сын, а не предмет коллекции), утвердительно кивнул:

— Мы оба смотрели в окно. Там, на перроне была одна чрезвычайно глупая реклама дамского белья. И мы обсуждали её. Но, к счастью, никаких убийств не видели.

— Я повторяю вопрос! — я перешёл почти что на крик, при этом вертя головой туда-сюда, чтобы донести срочность ситуации до всех попутчиков. У меня сильно колотилось сердце и стучало в ушах. — На перроне, в Лилле, вот перед этим окном, толстый… очень толстый человек… Он до этого беседовал со мной, пока мы ехали в туннеле… Припоминаете?… одышка, двойной подбородок… Потный… Толстый… Этот человек выстрелил два раза в проводницу поезда!

Пассажиры Евростара молча таращились на меня, как на диковинного уродца, заспиртованного в банке. Всё с тем же выражением недоверия и интереса. Наконец, седой краснощёкий старикашка, укоризненно покачав головой, выдал следующую тираду:

— При всём уважении к вашей должности, господин из Скотланд-Ярда, вы либо выпили много за обедом, либо заснули, пока мы в туннеле ехали. Я сидел перед вами всю дорогу и, хоть и не следил за окружающими, но могу точно сказать, что никакого толстого человека с вами тут не было. И тонкого тоже. И тем более потного. Вы всю дорогу сидели в одиночестве.