ГЛАЗА ПРОПАСТИ

Оглавление

Спустя вечность, сзади послышались шаги. Кросс резко обернулся и увидел Роберта Пола, собрата-извозчика, работавшего вместе с ним в компании Пикфордс. Кросс бросился ему наперерез и схватил его за плечо.

— Женщина….. — сдавленно просипел Кросс, — Там женщина…. На мостовой….

Пол отшатнулся — в темноте он не сразу узнал сослуживца. Кросс не стал дожидаться ответа, развернулся и осторожно приблизился к телу. Пол неуверенно последовал за ним. Кросс присел на корточки и робко дотронулся до ладони женщины. Ладонь была прохладной и мягкой.

— Мне кажется, она мертва, — прошептал Кросс.

Пол не был так уверен. Нагнувшись, он приложил руку к едва различимому в темноте расплывчато-бледному пятну её лица. Даже от такого лёгкого прикосновения голова женщины резко покачнулась, как будто бы она была подвешена в воздухе. Отдельно от тела.

Кросс, балансируя на корточках, придвинулся ближе, почти вплотную к телу и только тогда обнаружил широкую чёрную впадину, пересекавшую горло женщины.

— По-моему она ещё дышит, — подал голос Пол. — Может стоит поднять её и прислонить к стене?

Кросс покачал головой. Он поднялся, нервно вытирая руку о куртку.

— Нам нужно найти дежурного полицейского, — твёрдо сказал он.

— Точно! — обрадовался Пол. — Мы уже опаздываем. Пойдём скорее дальше. А на Бэйкерс Роу обязательно будет полицейский, — он наклонился и попытался одёрнуть юбки женщины, но они были так спутаны, что Пол не смог даже прикрыть ей колени. По крайней мере ему удалось спрятать страшные раны у неё на животе, которые ни он, ни Кросс, в темноте, к счастью, не заметили.

Пол был прав. Именно в этот момент на Бэйкерс Роу находился полицейский — констебль Мизен (дежурный номер 55Н), который неспеша обходил свой периметр. Кросс и Пол налетели на него на пересечении Хайбюри и Олд Монтэгю стрит.

В это же время констебль Джон Нил (номер 97J) повторял свой дежурный маршрут по переулкам Уайтчапел Роуд. Освещая себе путь стандартным полицейским фонарём, он свернул в Бакс Роу. Последовавшая за этим сцена была на следующий день воспроизведена для газеты Таймс в форме достаточно примитивного рисунка. Но именно этот рисунок под заголовком «Констебль Нил, освещающий фонарём тело женщины, убитой Уайтчапелским монстром» — запомнился всему миру как символ кровавой лондонской осени 1888 года

Нил поставил фонарь на землю и присёл рядом с женщиной, стараясь не наступить в лужу крови, постепенно впитывающейся между булыжниками мостовой. Он осторожно провёл пальцами по её руке и обнаружил, что выше локтя, под широким рукавом платья, кожа была все ещё тёплой. Нил также попытался одёрнуть юбки на женщине, но преуспел только в том, что снова задрал их выше колен и обнажил её окровавленные бёдра. Далее бороться за приличия Нилу уже не захотелось.

Нил посмотрел по сторонам. Примерно в ярде от тела валялся черный соломенный чепец подбитый чёрным бархатом. В промежутке между домами блеснул ещё один полицейский фонарь. Это был констебль Джон Тэйн (дежурный номер 96J), возвращавшийся в участок по Уайтчапел Роуд.

— Скорее сюда! Здесь женщина. С перерезанным горлом! — изо всех сил закричал Нил.

Тэйн в мгновение ока пересёк Бакс Роу.

— Самоубийство?

— Непохоже, — Нил внимательно осматривал мостовую вокруг неподвижного тела. — Пожалуй, следует сбегать за доктором Льюэллином.

Доктор Льюэллин был дежурным врачом, консультировавшим полицейское отделение Бетнал Грин.

- 152 Уайтчапел Роуд, — припомнил Тэйн. Констебли были обязаны знать адреса всех дежурных врачей.

Нил отослал Тэйна за доктором Льюэллином. Не успел тот скрыться за поворотом, как в узкий переулок тяжело дыша вбежал констебль Мизен. Деловитый Нил распорядился и вторым полицейским, погнав его в участок за дежурным офицером. Сам же он приступил к следствию по горячим следам и постучался в дверь дома, примыкавшего к конюшне.

В доме проживала миссис Грин и её трое детей. Миссис Грин долго не открывала, но, когда она, наконец, выглянула из-за двери, широко зевая, толку от неё добиться было невозможно. От вида окровавленного тела почти на пороге её собственного дома у миссис Грин случилась истерика. Уже позже она засвидетельствует, что до того, как констебль Нил стал настойчиво барабанить в дверь, ничто не прервало её крепкого сна.

Проживавший на другой стороне переулка сторож Эссекской Верфи Уолтер Перкинс сам вышел на шум. Недавно вернувшись со смены, он ещё не успел уснуть. Тем не менее, никакого шума, звуков борьбы или женских криков в последние десять-двадцать минут он не слышал.

Как не слышал ничего подозрительного и сторож местной школы, располагавшейся в самом начале Бакс Роу. Как не уловил ни единого звука и охранник склада компании Браун энд Игл, («Шерсть, Твид и Прочие Высококачественные Ткани»), находившегося в конце переулка. Да и сторож шляпной фабрики Шнайдера, притулившейся прямо за конюшней, не был потревожен никаким противоестественным шумом.

Увертюра Джека Потрошителя была исполнена на тончайшем пианиссимо.

Глава 4. Дорф. Вход в Лабиринт

20 сентября 2004 года. 10.30.

День начался как нельзя удачно. Я опять не договорился об отпуске. Вместо отпуска Смед припарковал на моей седой лысине новую проблему. В Ист-Энде был убит молодой бангладешец — Сайид Рахман. Убийца был психопатом с историческими отклонениями: он возомнил себя викторианским Джеком Потрошителем, отчего фотографии с места преступления можно было рассматривать только заблаговременно натрескавшись транквилизаторов.