Победитель, или В плену любви

Оглавление

Она представила себя через пять лет, с погасшей душой и истощенным телом. В ее ногах сидел ребенок, младенец у ее груди и другой — в животе. Желтовато-коричневые глаза Александра игнорировали ее, чтобы остановиться на очередном испускающем флюиды богатства и привилегированности существе, которое жеманничает с ним среди толпы…

Манди положила ладонь на свой плоский живот, так как страшная мысль пронзила ее мозг, что она могла бы уже быть с ребенком.

— Нет! — Она отвергла такое предположение и попробовала успокаивать себя бытующим мнением, что женщина никогда не беременеет первый раз. Кроме того, что сделано, то сделано, и ничему не помочь, заламывая руки. Она должна быть практичной, и следует действовать стремительно, пока еще было время.

Минутным делом было отпереть ларец и вытащить два мешочка серебра ее приданого из его двойного дна. Всего десять марок и сто тридцать шиллингов. Она убрала их в свой кожаный дорожный ранец и завалила сверху иглами, мотками пряжи и швейными ножницами. Добавила туда же гребенку, чистую женскую сорочку и запасную тунику, оставив только место для двух яблок и ломтя хлеба, завязанных в ее запасном очеломнике. Наконец, она прихватила в руку кожаную фляжку с водой, накинула плащ вокруг плеч — и была готова.

На пороге шатра она поколебалась и повернула обратно к письменным принадлежностям, все еще разбросанным с прошедшей ночи. Она подточила перо, чтобы удалить высохшие чернила с его кончика, положила перед собой лист пергамента и ниже арабских цифр написала: «Так было бы хорошо, но этот путь лучше. Не ищите меня, вы меня не найдете. Прощайте, и храни вас Бог».

Она прикусила губу, поскольку написала первое письмо от своего имени, и быстро провела рукой по глазам, но ее намерение не изменилось.

Отложив перо, она помахала пергаментом в воздухе, чтобы высушить чернила, и затем спрятала записку под плащ Александра. Она хотела, чтобы он нашел ее, но не сразу, потому что ей нужно было найти какое-нибудь место, чтобы как следует спрятаться.

На сей раз, выйдя из палатки, она направилась прямо через лагерь к главной дороге, ведущей к Гурнэ.

ГЛАВА 16

Харви поднял кулак, размахнулся и свалил Александра одним яростным ударом.

— Щенок безмозглый! — взревел он. — Надо было отрубить тебе яйца и прибить их к щиту на квинтейне!

Он подтащил Александра к своим ногам с явной целью ударить его снова.

Из разбитой десны Александра текла кровь, и он пытался усидеть в пыли. Он знал, что Харви отреагирует именно так на рассказ о случившемся, и только спрашивал себя, как долго это будет продолжаться, прежде чем к Харви вернется способность к рассуждению.

— Я говорил с Манди, просил ее выйти замуж за меня! — кричал он, пока его туника была захвачена медвежьей хваткой, и снова его ставили вертикально.

— Ее отец вверил ее благополучие мне. Славный Христос, он восстанет из своей могилы для мести! — И Харви затряс Александра, как терьер крысу. — Ради Бога, что на тебя нашло?

Собралась толпа, чтобы наблюдать препирательство двух братьев, хотя никто пока еще не знал, что произошло. Осгар ле Грос выставил бедро и подбоченился.

— Ах, — он усмехался, — братская любовь.

Харви обвел горящими глазами толпу и прорычал:

— Кто-то еще напрашивается?

Осгар пожал плечами.

— Было очень забавно наблюдать за вами.

Харви бросил Александра лежать на земле и повернулся к толпе.

— Нечего здесь пялиться, — сказал он грубо; его грудь бурно вздымалась, а ноги были широко расставлены. — Налетели, стервятники, а ну прочь, отсюда! — И сопроводил окрик выразительным жестом.

С громким смехом толпа зрителей медленно разошлась. Последним убрался Осгар, сделав двусмысленный жест. Александр мысленно поблагодарил его, поскольку вмешательство толстяка уберегло Александра от самой страшной вспышки ярости Харви.

— Если бы я мог бы исправить дело, я сделал бы это, — сказал он, не вставая с земли. — Но это невозможно, и я предлагаю лучшую из доступных мне компенсаций. Нет никакого смысла бить меня до полусмерти; я буду выглядеть не слишком привлекательным женихом.

Харви оскалил зубы.

— Ты вообще никаким женихом не будешь выглядеть, — прорычал он, но темно-багровый румянец уже начал спадать с его лица и глаза больше не угрожали выскочить из орбит. — Как ты мог быть настолько глуп?

— Я был пьян и, если хочешь знать всю правду, очень встревожен мыслями об Удо ле Буше и его предложении. Я не понимал, до какой степени встревожен, пока это не стало слишком поздно.

— Так что ты взял ее для себя, чтобы другим не досталась.

— Не было у меня таких намерений… я просто не думал в тот момент.

— Задницей ты думал, — сказал Харви высокомерно. — Давай, поднимайся. Валяешься как злая шавка в ожидании очередного пинка.

Это совершенно точно совпадало с самоощущением Александра.

Он осторожно поднялся на ноги и отряхнулся. Губа пульсировала, и он чувствовал жгучую боль под левым глазом, что говорило о сильном ушибе.

Он также знал, что не совсем избавился от бурного гнева Харви.

— Где Манди? — спросил Харви.

— Она сказала, что ей нужно побыть одной, собраться с мыслями. Я закончил ухаживать за нашими лошадьми и пошел искать тебя.

Он поглядел на их обиталище — лагерь наемников армии братьев Анжуйских, с арьергардом из прачек, мелких слуг и шлюх. Это был мирок, в котором Харви проводил свое свободное время. Александр с обычной проницательностью догадался, что Харви отдал бы что угодно за то, чтобы остаться со своим братом вчера вечером.