Мартовские колокола [Litres]

Оглавление

116

Вершинин с удивлением взглянул на собеседника.

– Все удивляюсь, господин Семенов, как хорошо вы осведомлены о наших обстоятельствах. Хотя после всего этого – кажется, уж чему удивляться? – и он кивнул на Виктора, скрючившегося за ноутбуком. Изображение с экрана дублировалось на большой монитор, стоящий на секретере; так что Олег Иванович и жандарм могли без помех следить за калейдоскопом картинок с уличных камер.

– …Но я все же, признаться, не понимаю, почему вы не хотите, чтобы я предупредил своих коллег. В конце концов, мы могли бы взять всех еще вчера…

– Потому и не хотим, – назидательно ответил Семенов. – Поймите, все, что видим мы с вами сейчас, – видят и террористы, не эти дети, а настоящие, те, кто в самом деле может убить царя. А их возможности вы уже могли оценить.

– Да уж, – хохотнул жандарм. – Руку до синяков исщипал, все ждал, когда проснусь от сего кошмара…

– Так поверьте и тому, что это отнюдь не самые эффектные из этих возможностей. Да-да, средства наблюдения и связи – дело архиважное, но видели бы вы их оружие! Поверьте, оно делает всю нынешнюю систему охраны государя попросту бесполезной.

– Ну так тем более, – пожал плечами жандарм. – Взять хоть этих, чтобы забот меньше было…

– Поймите, вы их попросту спугнете, – раздраженно мотнул головой Семенов. – Сейчас они уверены, что полностью владеют ситуацией, и не подозревают, что мы, можно сказать, читаем все их мысли. Вся эта компания – Осипанов, Андреюшкин и другие – своего рода лакмусовая бумага, которая показывает, что все идет по плану и никаких непредвиденных случайностей не ожидается. Вы ведь помните, надеюсь, школьную химию?

– Да уж не забыл, – улыбнулся Вершинин. – Поверьте, российские жандармы – вовсе не такие невежды и остолопы, какими нас изображают господа либералы в своих журнальчиках. Так, значит, вы намерены дождаться, когда эти «настоящие террористы» проявят себя?

– Да, и только тогда – брать, – кивнул Олег Иванович. – Хуже всего, если они что-то заподозрят, отменят акцию и скроются, ищи их потом! Сейчас мы хотя бы знаем, где они хотят нанести удар; а если сбегут – царя можно считать покойником. Следующую их вылазку мы обнаружить наверняка не сумеем, и они – не сомневайтесь! – добьются полного успеха. Они бы и сейчас его добились, если бы не сговорчивость этого молодого человека. – Семенов кивнул на Виктора. Тот дернулся.

– Ну жить-то всем хочется, – рассудительно заметил жандарм. – И желательно не на вечной каторге, как это было заведено при Петре Алексеевиче. Если господин… Анциферов, кажется? – будет и впредь вести себя благоразумно – мы попробуем сделать его существование не столь… печальным. Вы ведь будете благоразумны, сударь?

– Табачная лавка, на Невском, – негромко сказал Виктор, будто и не услышав последних слов жандарма. – Седьмая камера. Олег вычислил, что именно там были… гхм… скорее всего, засядут жандармы, которые будут брать террористов. Камера – на другой стороне Невского, в лавке – микрофон. Звук дать?

– Да он у вас пророк… – усмехнулся жандарм.

Виктор с Семеновым обменялись многозначительными взглядами; Олег Иванович незаметно показал молодому человеку кулак. Тот ухмыльнулся.

В динамиках затрещало, захрипело. Потом помехи исчезли и стали ясно слышны голоса:

– Ваш сокородь, Волохов встретился на тротуаре с Канчером: подали друг другу сигнал.

– Ваш сокородь, Генералов из кармана достал носовой платок, потом принялся озираться. Долго озирался, потом высморкался, ирод…

– Горкун через Фонтанку перешел, по мосту. Встал у дворца, стоит столбом…

– Осипанов в трактире. Заказал сбитень, сидит, пьет, озирается…

– Агенты, – негромко сказал Виктор. – В лавке – жандармский ротмистр, ваш коллега, а эти к нему бегают с докладами. Вот, смотрите… – компьютерщик щелкнул мышкой.

На большом экране появилась витрина табачной лавки, видимой с противоположной стороны Невского; картинка приблизилась и стала видна криво висящая табличка с надписью: «Просим извинения у гг. покупателей. Торговля временно закрыта для получения новых, весьма привлекательных товаров».

Дверь открылась, из лавки вышел неприметный господин в темном пальто и котелке; тут же второй господин – по виду копия первого – нырнул внутрь.

– Который час? – осведомился жандарм.

– Одиннадцать ноль семь, – тут же ответил Виктор. Жандарм, впрочем, и сам видел меняющиеся зеленые цифры в углу экрана, но, видимо, еще не привык воспринимать их как текущее время.

– Ваш сокородь, Андреюшкин на своем предмете произвел надрыв бумаги…

– Не поверите, Олег Иванович, – заметил офицер, – вчера вечером этот самый ротмистр уверял меня, что студенты, должно быть, задумали подать жалобу или прошение на высочайшее имя. Остановить царский выезд и на глазах у публики всучить императору петицию о какого-нибудь рода несправедливостях. Чтобы государю неудобно было не ответить.

– Ничего, – усмехнулся Семенов. – Скоро он так думать перестанет.

В динамиках загрохотало, раздались крики, явственно слышалась матерная ругань. Дверь лавки распахнулась, и из нее опрометью вылетели два «неприметных господина». Оказавшись на тротуаре, они тут же приняли независимый вид и скорым шагом направились в сторону Аничкова моста.

– Видите? Уже перестал, – добавил Семенов. – Что ж, история близится к финалу?