Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья

Оглавление

176

– Ваши ленные владения в наследство, – не задержался с ответом Люксембург. – Все. В обход братца Пьера.

Страшный кашель графини заглушил его слова. Мадам согнулась пополам, сотрясаясь всем телом, и несколько мгновений давилась этим своим кашлем, закрывая рот платком. Она старалась скрыть летящие изо рта кровавые ошмётки, но племянник и без того знал, что тётка давно и серьёзно больна. «Только через мой труп», – вспомнилось ему. «Что ж, дорогая тётушка, можно и подождать. Судя по всему, недолго уже. А там, к солидному наследству, как раз и солидный выкуп подоспеет».

Графиня, наконец, успокоилась, затолкала платок обратно в рукав и откинулась на спинку кресла в полном изнеможении.

Глядя на племянника она словно прочла все его мысли. «Надеется, что я умру быстрее, чем Бэдфорд с Филиппом договорятся. Но я ещё продержусь и увижу, как он лишится своего выкупа… А сейчас главное успокоить Жанну и успеть сообщить обо всём Иоланде Анжуйской, которая наверняка уже готовит выкуп от этого дурня Шарля…»

Мадам Жанна всё последнее время держала в памяти письма, полученные недавно от герцогини и от Карла Лотарингского. Общий смысл и там, и там был один – позаботиться о Жанне, и графиня ничего не имела против, потому что девушка ей тоже понравилась – умна, смела и необычна. Подобных ей крестьянских девушек старая графиня ни разу доселе не встречала, а потому в чудо поверила охотно! И ей не слишком нравилась ситуация, при которой Божью посланницу готовили на заклание в угоду этому малолетнему английскому королю!

Но и ради неблагодарного короля Шарля графиня тоже пальцем бы не пошевелила, даже несмотря на то, что была ему когда-то крёстной матерью. Она сама себе госпожа, и имеет собственное разумение. Правда, без серьёзной поддержки отстаивать Деву двум дамам было бы проблематично, так что письмо от герцогини Анжуйской пришло очень кстати. Мадам Жанна помнила, что герцогиня всегда была с ней уважительна и любезна, не говоря уже о том, что в отношении страны ещё и чертовски влиятельна! И то, что она волнуется о Жанне – этой милой девушке, несомненно отмеченной Господним озарением, только убеждает в её исключительной добропорядочности и позволяет думать, что так же добропорядочен окажется, наконец, и французский король!

Старая графиня умела ценить ум и дальновидность. Она вполне отдавала себе отчёт в том, что дама, подобная герцогине, искушённая в интригах, как политических, так и светских, не станет без далеко идущих целей беспокоиться о ком-либо. А герцогиня, к слову сказать, беспокоилась не только о Жанне, но и спрашивала, не привезли ли вместе с Девой и её пажа – другую девушку по имени Клод, в судьбе которой она, дескать, тоже принимает участие. Да и Лотарингский герцог вторил ей почти слово в слово.

А ведь Карл серьёзно болен… Болен, как и сама графиня, и тоже, видимо, печётся о душе, поэтому просит позаботиться не только о Жанне, но и «обо всех, взятых с нею, коих могут, или уже перевезли в Боревуар…». Кого он мог иметь в виду, кроме той же девушки-пажа? Вряд ли кого-то другого. Значит, другая девушка тоже чего-то стоила…

Проверки ради графиня Люксембургская заикнулась перед Жанной об этой Клод, и та пришла в небывалое волнение! Чуть не на коленях, просила рассказать, о судьбе своей «подруги и наперсницы»!

Невестка Жанна тогда сразу решила, что хорошо было бы разузнать о второй девушке не только ради того, чтобы оказать любезность герцогине и просто порадовать Жанну, но и ради самих себя. Может, стоит даже попытаться выкупить её, (ведь за пажа много не запросят), потому что, как она слышала, в этом деле с чудесами из Лотарингии странного хватает…

Но дело оказалось куда сложнее, чем оно виделось изначально. О второй девушке никто из тех людей, что привезли Жанну в Боревуар, не слышал. И гонец, отправленный в лагерь под Компьен, тоже ничего не узнал. Поэтому пришлось пока довольствоваться только осторожными рассказами Жанны, которая явно что-то о прошлом этой Клод скрывала, потом отписать мадам Иоланде о своём неведении о нынешней судьбе «пажа», но пообещать, что вывезти Жанну из Боревуара обе графини не дадут.

Однако, интерес к таинственной Клод от невозможности что-то о ней узнать стал только сильнее. И, если племянник не врёт, что сам герцог Филипп печётся о ней так же, как они тут пекутся о Жанне, то действительно всё не просто! И за подобные сведения можно заплатить даже наследством…

– Всё не оставлю, – проговорила графиня, когда дыхание восстановилось. – Но бОльшую часть так и быть…

– А остальное?

– Остальное я уже завещала церкви.

Люксембург с досадой поморщился.

– Ладно, пусть так. Можем составить завещание пока я здесь. Тогда в следующий мой приезд вы, мадам, узнаете всё, что захотите о девчонке, которую держит у себя Филипп. Даже если придётся заплатить за это всеми ушами, какие у меня есть.

– Аминь, – буркнула графиня.

Она попыталась встать, но передумала.

– Позови моего секретаря, – устало попросила племянника. – В конце концов, ты малый предприимчивый, и мои владения по ветру не пустишь. Зато, может быть, спасешь свою душу, сам того не ведая…

Жьен

...

Они собирались к положенному сроку один за другим, мало кому кивая в этом заполненном людьми зале. Заходили, гремя оружием, в сопровождении оруженосцев, которым, по знаку де Гокура, это оружие оставляли и сами оставались ждать, когда двери приёмной короля для них откроются.

Ла Ир, де Ре, Бастард, Алансон – все, кто составлял ближний круг Жанны в дни её славы, и те единственные на чью помощь она могла ещё уповать.