Девушка из дома на набережной

Оглавление

102

В ресторане «Причал» было полно народа. Девушки сливались в общую массу. Мужчины бросали на них взгляды, как бы предполагая, от кого можно получить по максимуму при минимуме вложений. К вечеру похолодало, но почти все девушки, словно сговорившись, были в лёгких платьях и босоножках и постоянно просили официантов принести плед, так что к концу дня свободных пледов не осталось, и многие мужчины были вынуждены с сожалением отдавать свои пиджаки спутницам, а сами согревались как могли: горячим вином, водкой и сигарами. Сидели компаниями, часто за столиками, стоявшими рядом, неожиданно возникал разговор, кто-то кого-то узнавал или просто делал комплимент спутнице, что сопровождалось заказом вина «Вон на тот столик…». В воздухе витала общая атмосфера веселья и беззаботности, когда никто не знает, чем закончится сегодняшний вечер.

И только за одним столиком, стоявшим на балконе с открывающимся видом на реку, не было этого безудержного помешательства или спешки.

Иван сидел и смотрел вдаль, на реку. Он ждал уже сорок минут, а Лары всё не было. Он решил подождать ещё полчаса и, если она не появится, уйти.

«Вы уверены, что вас ожидают?» – услышал он голос официанта, обращавшегося к кому-то, и с надеждой повернул голову. Надежда его не обманула. Эта была она, Лара. В широких брюках, белой рубашке, поверх которой наброшен тёплый чёрный кардиган, в туфлях-лодочках и с простой элегантной вечерней сумочкой, расшитой бисером, на шее – длинная нитка жемчуга, на лице, наверное, лишь «два грамма» косметики и алый блеск для губ. Он ощутил аромат её духов, которые показались ему до боли знакомыми, чувственными и манящими. Весь её образ сохранял лёгкую небрежность, граничащую с неподдельной элегантностью. Как будто она была кинодивой из тридцатых годов.

В это же мгновение он увидел, как мужчины смотрят на неё, понимая, что Лара не похожа на пластиковых кукол, которые их окружают. Он увидел, как смотрят на неё женщины, осознавая, что она не такая, как они, что им никогда не достигнуть подобного чувства стиля, потому что это стиль внутренний, а не приобретённый благодаря чтению глянцевых журналов.

– Добрый вечер, – сказала Лара и улыбнулась. – Простите, что заставила вас ждать, – у меня были проблемы с транспортом.

– Лара, не говори мне «вы», не нужно. Я сражён тобой.

Лара удивленно приподняла бровь. Иван встал и пододвинул ей стул: «Присаживайся, я рад, что ты пришла».

Лара села, бросив взгляд на лежащие на столе цветы. Выбор удивил её: это были подсолнухи, перевязанные шёлковой лентой зелёного цвета.

– Спасибо, – сказала Лара. – Интересный выбор.

– Я долго думал, когда выбирал, – ответил Иван. – А потом решил, что именно они отражают тебя.

– Я и подсолнухи… Странно. – Лара покачала головой, словно говоря: «Никогда раньше за собой этого не замечала».

– Да, они так же, как и ты, излучают солнце и радость, а в том, как они склоняют голову, есть какая-то недосказанность, словно грусть.

Лара улыбнулась. Впрочем, такое сравнение ей не очень понравилось – слишком уж прямым оно было. Но Лара решила, что не стоит обращать слишком большое внимание на слова Ивана: может быть, ему иногда сложно правильно построить предложение по-русски – все-таки это не родной его язык.

Лара достала из сумочки портсигар, а оттуда – тоненькие сигариллы, прикурила, сделав вид, что не заметила, как Иван потянулся за лежащими на столе спичками. Положила свою зажигалку на стол и только потом взглянула на него.

Сколько раз в жизни Лара использовала подобный манёвр: унизить мужчину, показать, что его ухаживание не нужно. В этот раз, посмотрев на Ивана, она почувствовала, как он обезоружил её. Во взгляде Ивана не было чувства унижения от осознания, что она оскорбила его достоинство. Он смотрел на неё так, как смотрят на ребёнка, который не может наиграться с опасной игрушкой. Лара убрала зажигалку и улыбнулась Ивану.

– У тебя красивые волосы, – сказал Иван.

– Были когда-то, – усмехнулась Лара.

– Ты стала другой. – Почему-то, когда Иван произносил «ты», да и вообще когда говорил о самой Ларе, в его голосе появлялся едва заметный акцент. В этом был особый шарм, но Лару сразу же настораживали такие изменения в его голосе. – Но мне кажется, именно этого я и ждал – что ты придешь ко мне такая.

– Хм, – усмехнулась Лара. – Ты ждал меня?

– Да, – уверенно ответил Иван. – С первой встречи. Я постоянно ходил в магазин в надежде увидеть тебя, но не видел. Потом та встреча в «Донне Кларе»…

– Какая встреча? – Лара не могла вспомнить, о чём говорил Иван.

– Я сидел с дочерью совсем рядом с твоим столиком. Ты пришла с молодым юношей. Кажется, он был в тебя очень влюблён.

Лара покачала головой, силясь вспомнить. В этот момент залаяла чья-то собака, что сразу же напомнило Ларе тот вечер с Костей в «Донне Кларе».

– Да. – Лара затушила окурок. – Теперь я помню: девушка с белым пуделем. Это твоя дочь? – Лара была приятно удивлена. – А мне показалось…

– Нет, это моя дочь. Ей шестнадцать.

– А где её мать? – спросила Лара напрямую, чтобы избежать дальнейшего разочарования. И тут же добавила: – Если это не покажется тебе слишком личным вопросом.

– Её мать во Франции. Думаю, жива и здорова. – Иван отпил шампанского. – Я не видел её уже лет пятнадцать, с момента рождения Хлои.

– Интересное имя. Кто его ей дал?

– Её мать, художница. Она была поклонницей древнегреческого искусства.

– Хм… – Лара снова закурила. – А почему вы развелись?