Девушка из дома на набережной

Оглавление

Из Венеции Лара вернулась в состоянии жуткой депрессии. Один день и одна ночь со Стасом снова перевернули всё вверх дном. Всё, что было устоявшегося, успокоенного, будто разбилось, всколыхнулось и выплыло наружу. У Лары начались постоянные эмоциональные срывы, смена настроения, причину, которых Николай понять никак не мог. Лара была очень раздражительной, ругалась с Николаем из-за любого пустяка. А Строгинов, в свою очередь, нет-нет да и заезжал к жене – то на супчик, то на блины. И уже как-то не спрашивал Настю о разводе.

Николай и Лара продолжали жить вместе, но уже не было того прежнего, что связывало их вместе. А было ощущение, что оба боятся признать, что отношения сошли на нет. Да, ему по-прежнему нравились её молодость и красота, энергичность и насыщенность жизни. Но всё время тянуло туда – к спокойствию и домашнему уюту. Холодность и минимализм квартиры, где он жил с Ларой, стали надоедать. Часто он вспоминала своё уютное большое кожаное кресло, стоящее в гостиной, гобеленовые картины в прихожей, большую кухню с огромным деревянным столом. А запах пирожков и сладкого чая – эти воспоминания манили и затягивали. Всё, что было там, снова стало настоящим, а то, что здесь, в снимаемой квартире, – чем-то странным, словно притворством.

Так они прожили ещё один год. Два раза за это время в Москву прилетал Стас. Сколько раз Николай видел свою с жену, невозможно подсчитать. Всё чаще он оставался ночевать дома – правда, не в спальне, а на диване в гостиной. Но Настя его не прогоняла. А наоборот, вставала пораньше на следующий день, готовила завтрак. Неожиданно для себя Николай заметил, что она даже похорошела: похудела, кажется, причёску изменила, каких-то побрякушек на себя навешала, чего раньше за ней не замечалось. И встречала его не в домашнем халате, а одетая в платье или костюм, подкрашенная.

«Неужели для меня старается? – удивлялся Николай. – А ведь она ещё красавица… Вдруг и у неё кто-то появился? Ведь раньше она так не разодевалась». Николай чувствовал, что ревнует свою жену. Ревнует сильно, как никогда. Ему стало казаться, что Настя смеётся над ним, принимает здесь из жалости, а сама уже нашла себе другого мужчину.

– Скажи, – строгим голосом спросил Николай, – у тебя кто-то есть?

– А тебе-то что? Ты же не один.

– Нет, Настя, я тебя серьёзно спрашиваю. Отвечай.

– Ты мне не муж, отчитываться не обязана, – сказала Настя, и её глаза заблестели, показались Николаю хитрыми.

– Как это я не муж? А кто же?

– А кто тебя знает! Ходишь тут, захаживаешь. У меня дверь открыта, я тебя не держу, – рассмеялась Настя.

Из чего Николай сделал вывод, что у жены точно появился кто-то и, более того, этот кто-то уже поселился в его квартире. Но следов чужого мужчины Николай обнаружить не смог. Решил, что жена просто всё тщательно прибирает перед его приходом.

В квартире, где он жил с Ларой, ничего принадлежащего ему не было. Кругом была только Лара. Её вещи, картины, диски, платья, туфли, духи, украшения… Всё это в хаотичном беспорядке было разбросано по квартире. Эта была её территория, приобретающая законченный вид только после прихода уборщицы. И если поначалу Николая это удивляло и восхищало, то теперь раздражало. Во время поиска какой-то своей вещи и состоялся их финальный разговор.

– У тебя в доме, Лара, ничего невозможно найти. Какой-то хаос.

– У меня в доме? Я думала, это наш дом.

– Это вообще ничей дом, а так, временное пристанище.

– Может быть, и я временное пристанище? Может быть, ты уже наигрался?

– О чём ты говоришь?

– А то я не знаю, что ты видишься с женой чаще, чем со мной. Как же твой развод? Все два года она говорит «нет»?

– Я с Настей и не говорю о разводе.

– Значит, уже отпала в этом надобность.

– По-моему, и тебе мой развод не нужен, – спокойно произнес Николай. – Тебя устраивает твоя жизнь.

– Меня устраивает? Моя жизнь – это только моя работа.

– Лара, каждый сделал свой выбор. Я ухожу.

Лара молча села в кресло, налила вина и закурила, глядя, как Строгинов собирает свои вещи.

– Я квартиру за тобой оставлю, буду оплачивать.

– Да пошёл ты!.. Ничего мне от тебя не нужно. Уходишь – можёшь всё забрать к чёртовой матери.

Резко встав с кресла, Лара подбежала к комоду, где хранились украшения, подаренные Николаем, взяла шкатулку, открыла её и вытряхнула содержимое в пластиковый пакет, который бросила на пол. Туда же полетели фотографии в рамках, открытки, книги, духи.

Николай смотрел на это молча. Потом застегнул сумку, где лежала его одежда, переступил через разбросанные на полу вещи и подошёл к двери. Открыл её, но какое-то время остался стоять.

Лара сидела на полу и смотрела куда-то в сторону.

– Зря ты так, – сказал Николай. – Всё-таки было у нас что-то хорошее, чего я не забуду.

– Было и прошло, – прошептала Лара.

– Послушай. – Николай подошёл к ней и присел рядом. – Прости, но нам обоим так легче будет. Всё, что сейчас, – это тупик. Мы не выберемся из него вместе. Но если тебе когда-нибудь будет нужна моя помощь, звони. Я твой друг.

Лара кивнула. Николай поцеловал её в лоб и ушёл.

Она долго-долго сидела на полу, смотрела на разбросанные вещи. Заметила среди них фотографию Стаса, которую случайно выбросила. «Разве от этого легче? – подумала Лара. – Действительно какой-то тупик. Уже восемь лет тупик».

Лара поставила фото Стаса на полку – туда, где только пять минут назад стояло её фото с Николаем. Всё, что осталось от последнего, собрала в кучу, убрала в ящик и положила в дальний угол шкафа.