Румо и чудеса в темноте. Книга I

Оглавление

С задних парт раздался нетерпеливый стон.

Откуда он родом?

– Давай уже! – крикнул кто-то.

Вдруг его осенило. О чём он мог сказать с уверенностью, так это:

– Меня зовут Румо Замонийский.

Какое-то время в классе царила абсолютная тишина. Затем один молодой вольпертингер с чертами бультерьера откинулся назад и сказал:

– А по чему бы сразу не император Флоринта? Или властелин вселенной?

Раздались смешки.

– Рольф, закрой рот! – сказал Гарра Мидгардский. – А почему бы и нет? Румо Замонийский – красивое имя.

Рольф нагло улыбался. Смех стих.

– Румо, ты можешь сесть там. Попробуй для начала просто послушать, что я рассказываю. Сейчас у нас как раз история героев. Потом я объясню тебе, как у нас тут всё происходит, – и учитель указал на свободный стул в конце классной комнаты.

Всё ещё смущённый Румо сел на своё место. Ученики с любопытством поворачивались к нему и шушукались. Как могло так получиться, что находясь в таком месте, где отсутствовали его естественные враги и опасности, он чувствовал себя настолько беспомощным и неуверенным? Там, снаружи, за воротами Вольпертинга, всё было намного проще. Опаснее, но проще. Тут, внутри было безопаснее, но сложнее. Правила. Обязанности. Вопросы. Фамилии. Другие вольпертинги.

Он бы с огромным удовольствием сбежал сейчас туда, в дикий мир и избил бы парочку кровомясников.

Румо попытался сконцентрироваться. Гарра Мидгардский прохаживался перед классом туда-сюда и бормотал умиротворяющим голосом учебный материал, время от времени он царапал на доске пару знаков, которые Румо не мог расшифровать. Насколько он понял, речь шла о героях.

История героев

Согласно достоверным источникам, рассказывал Гарра Мидгардский, первым героем Замонии был безымянный замониец размером с большой палец руки. Героизм его состоял в том, что во время сильнейшего урагана он залез на сухой опавший листок, полетел на нём и врезался в вулкан. Вулкан законсервировал в лаве раздробленные останки замонийца, с помощью которых палеонтологи, обнаружившие позднее отпечаток, смогли восстановить события. Этот замониец проявил минимальные требования предъявляемые в то время героям: бессмысленную отвагу под угрозой собственной жизни.

В последующие, более цивилизованные времена, для совершения героического поступка уже требовалась определённая цель. К примеру, поиск мистического предмета – этого было достаточно для обоснования опасного для жизни глупого поступка. Так стали героями те богатыри, которые во время поиска заколдованного носового платка или трёх четырёхугольных шаров были сожраны оборотнями или погребены под каменной лавиной. Их имена были известны: Саед Гаппи, Минка Морелла, Кнот Фрюгенбард и Кумудаватии Гипитотикки. Умереть за более или менее неясные цели было в те времена основной предпосылкой героического поступка.

Примерно в то же время – а это информация, как подчеркнул Гарра Мидгардский, не была научно подтверждена – у побережья Замонии появился остров, позднее затонувший, на котором воспитывали героев.

Легенда гласит, что на этом острове, называвшемся Гипноз, была запрещена смерть во всех её проявлениях. Там не было похорон, гробов, могил и кладбищ. Не было венков и урн, не было скорби и слёз, и даже само слово "смерть" официально не существовало. Само собой разумеется, что там умирали, из-за инфаркта или несчастного случая, и тогда у них появлялся труп. Но как только такое произошло первый раз, то сразу же появились, так называемые, Чёрные люди с Гипноза, которые забирали тело, увозили его далеко в море и, привязав к нему тяжёлый камень, бросали в воду. Если кто-то серьёзно заболевал, то над ним склонялись врачи с озабоченными лицами, душили его подушкой и ждали, когда Чёрные люди за ним придут. А если кто-то спрашивал про больного, то ему отвечали, что тот будет долго-долго находиться на оздоровительном курорте. Если кто-то пытался узнать о состоянии и местонахождении больного более чем один раз, то тогда приходили Чёрные люди и увозили любопытного в открытое море.

Они не хотели, чтобы герои, воспитываемые на острове, узнали о смерти. Только герой не знающий о смерти будет абсолютно бесстрашным. Избранные будущие герои были привезены на остров ещё младенцами. Кормилицы нежили их и вскармливали. Мудрые учителя воспитывали их и обучали всем известным боевым искусствам. Делалось всё возможное для того, чтобы они вели счастливую и полноценную жизнь, до того момента, когда их посылали в бой. С пением он шли на поле битвы, и не только потому, что они были смелыми, а потому, что они не знали страха. И именно поэтому они не должны были быть отличными бойцами. Они были неосторожны, отказывались от доспехов, не по-мужски они считали прятаться в укрытиях. Нападение – это хорошо, защита – трусость. И на поле боя умирали они, как мухи.

Следующее поколение героев искало другие идеалы. В замонийском раннем средневековье героизм принял особо осторожную форму. Важными считались наиточнейшее планирование и меры предосторожности. Обращалось внимание на погоду, на собственную физическую форму в конкретный день и на астрологические предсказания. Они охотнее отменяли совершение пары героических поступков, чем бросались безрассудно в сражение. Представителем этого времени был Зигмунд Нерешительный, который так долго переносил дуэль с своим заклятым врагом, ужасным графом Гралсунда, пока тот из-за хронической язвы желудка не потерял боеспособность. Или Эди Бабочкин, который не совершил ни одного героического подвига, зато написал огромное количество наискучнейших, но популярных книг о совершении героических подвигов, а конкретнее – о самых затяжных и подробных подготовках к их свершению.