Все идет по кругу

Оглавление

Полли посмотрела на его широкую улыбку и резко спросила:

— Зачем ты это сделал? Я не просила тебя о помощи.

Пораженный Грэм отступил к самому краю крыльца.

— Я решил помочь. Мы же договорились в самом начале. Вы хотели узнать, кто причастен к смерти вашей подруги.

— Неужели ты считаешь, мы не пытались? «Успокойся, — повторяла она про себя. — Не делай этого». «Не делай так», — часто предупреждала ее мама.

— Ты решил, что нам нужна помощь? — набросилась она на него.

— Нет… едва ли… вовсе нет.

Полли разрыдалась.

Грэм подошел к скамейке, стоящей во внутреннем дворике, и сел на нее.

— Я не знаю, как правильно себя вести. Наверное, слишком много времени провожу с мертвыми тканями.

Некоторое время они сидели молча. Полли повсхлипывала еще немного, потом затихла. Где-то гремела музыка. Голуби, древесные жабы и сверчки дружно подпевали.

— Я и не предполагал, — сказал он наконец, побарабанив пальцами по скамейке, — что ты захочешь рассказать мне больше о ваших планах.

Так они и сидели, пока звезды не превратились в крохотные, сияющие холодным светом огоньки, а птицы окончательно не угомонились. Полли рассказывала коронеру, что они знают о смерти Джинджер — имен не назвала, — он задавал вопросы.

Казалось, ее мама снова вернулась. Он так же расспрашивал ее, поправлял, подводил итоги. Она с готовностью приняла вызов. В худшем случае разговор с мамой перерастал в соперничество. Спор, обреченный на проигрыш, поскольку она всего лишь ребенок. Полли часто инстинктивно сдерживала себя, когда у нее появлялось преимущество. В лучшем случае беседа становилась разминкой. Полли подавала идеи, и они возвращались к ней снова и снова, пока не находилось то, что ей действительно было нужно.

Правда, на один вопрос она так и не смогла дать удовлетворительного ответа.

— Что вы собираетесь делать, когда найдете виновных и выясните обстоятельства смерти Джинджер? — продолжал расспрашивать он.

— Ничего, — отвечала она. — Ничего особенного. Мы просто хотим знать, что произошло на самом деле.

А он улыбался и качал головой. Они оба прекрасно знали, что Грэм помнит, как на прошлой неделе Полли предложила убить виновных, а он аплодировал ее идее.

К тому времени, когда они добрались до надписи «ГОЛЛИВУД» и вернулись обратно, Полли почувствовала себя гораздо лучше, спокойнее.

— Как хорошо, — улыбнулась она. — Ты мог бы стать моей мамой.

— Хотел я совсем не этого, — сказал он. — Но все равно польщен.

Мама часто повторяла: «Мужчины считают, что легко пришло, то легко ушло». Но она совсем не сердилась, Полли чувствовала на себе ее довольный взгляд, будто мама желала ей спокойной ночи. Она пошла в дом и заснула гораздо быстрее, чем за последние несколько лет.

Глава 11

Подруги расстались так же, как и в прошлый понедельник. Каждой было поручено определенное задание: куда и кому следует позвонить и какую информацию необходимо собрать к следующей встрече. Они привыкли составлять списки. Листок бумаги с планом действий давал им ощущение продвижения вперед, даже когда цель не была четко определена. Ни одна из женщин не представляла, что конкретно произойдет в следующий момент, они просто чувствовали — что-то должно случиться.

Уже после третьего звонка Дина знала, что сбор средств для предвыборной кампании Уолкера Кэннона будет осуществляться в строго установленное время. А после шестого звонка получила приглашение в группу, которую она охарактеризовала как инвестиционный клуб для бизнес-леди. Одно время Дина страстно увлекалась политикой. Сейчас это казалось странным и ненужным, но когда-то она была официальным членом республиканской партии. Но так и не вспомнила почему. Она не меняла свою партийную принадлежность. Полностью подчиненная новому увлечению, просто перестала голосовать, но старые друзья-республиканцы с радостью приписали ее к сторонникам Кэннона.

Ее приняли с распростертыми объятиями. Любой здравомыслящий политикан хотел иметь успех у женщин примерно одного с ним возраста. Хорошо, если эти женщины жертвовали две трети своих доходов на развитие нации, а еще лучше, когда деньги напрямую шли в административные банковские фонды. Пока не было гарантии, что клуб, членом которого являлась Дина, состоит в основном из богатых женщин, готовых с радостью финансировать сомнительные тресты — в официальных кругах это называлось «инвестиции» — и переводить свои деньги не разово, а постоянно. Чего и добивались высокопоставленные лица.

Дина звонила со своего рабочего телефона. Она часто оставалась допоздна, а иногда возвращалась в офис после вечера, проведенного в бесплатной клинике. И всегда радовалась ночным звонкам. К сожалению, понятие «звонки по ночам» в области дерматологии практически отсутствовало. Она тосковала по вызовам, не важно, по какому поводу. Ее устроил бы любой призыв о немедленной помощи. Медицине следовало быть наступательной, но Дина сидела на месте. Пациентов приводили, а потом уводили обратно. Взгромоздившись на табуретку и нацепив крохотный фонарик, она изучала то, что ей презентовали. Обычно, это была сыпь, чье латинское название в различных вариациях звучало примерно как «красные зудящие пятна». Она молила о кровотечениях, холодной и липкой коже, затрудненном дыхании и переохлаждении.

Она завидовала медработникам, пожарным, травматологам, даже врачам-ординаторам и молодым специалистам. Дина хорошо помнила случай из своей практики, когда она одержала триумфальную победу над смертью и спасла человека. Она знала все о кровообращении, дыхании, реакции нервных клеток на опасность, хотя это не входило в ее обязанности. Ведь Дина специализировалась всего лишь на нескольких видах красных пятен. А тут спешить было некуда. Дина давно осознала, что занимается не своим делом. Это произошло даже раньше, чем она перестала мечтать о замужестве. Тогда она решила сменить область деятельности и податься в терапию или перейти в отдел экстренной медицинской помощи. Но потом заколебалась, испугавшись начинать все с самого начала. А сейчас, казалось, уже слишком поздно. Каждый год эти специалисты набирали к себе в группу молодых врачей, спортивных, активных и амбициозных. Она же была женщиной средних лет, специализирующейся на кожных болезнях. С какой стати они стали бы уступать ей место?