Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы

• Предыдущая
• 4/85
• Следующая

4

Что наши доблести и родословные!


С какой торжественною постепенностью
Спадают выспренные обветшалости!
О наши прадедовы драгоценности
Под самозванческим ударом Жалости!


А проще: лоб склонивши в глубь ладонную,
В сознаньи низости и неизбежности —
Вниз по отлогому — по неуклонному —
Неумолимому наклону Нежности…

Май 1921

Кн. С.М. Волконскому

Стальная выправка хребта
И вороненой стали волос.
И чудодейственный — слегка —
Чуть прикасающийся голос.


Какое-то скольженье вдоль —
Ввысь — без малейшего нажима…
О дух неуловимый — столь
Язвящий — сколь неуязвимый!


Земли не чующий, ничей,
О безучастие, с которым
— Сиятельный — лишь тень вещей
Следишь высокомерным взором.


В миг отрывающийся — весь!
В лад дышащий — с одной вселенной!
Всегда отсутствующий здесь,
Чтоб там присутствовать бессменно.

Май 1921

Разлука

Сереже

«Башенный бой…»

Башенный бой
Где-то в Кремле.
Где на земле,
Где —


Крепость моя,
Кротость моя,
Доблесть моя,
Святость моя.


Башенный бой.
Брошенный бой.
Где на земле —
Мой
Дом,
Мой — сон,
Мой — смех,
Мой — свет,
Узких подошв — след.


Точно рукой
Сброшенный в ночь —
Бой.


— Брошенный мой!

Май 1921

«Уроненные так давно…»

Уроненные так давно
Вздымаю руки.
В пустое черное окно
Пустые руки
Бросаю в полуночный бой
Часов, — домой
Хочу! — Вот так: вниз головой
— С башни! — Домой!


Не о булыжник площадной:
В шепот и шелест…
Мне некий Воин молодой
Крыло подстелет.

Май 1921

«Всё круче, всё круче…»

Всё круче, всё круче
Заламывать руки!
Меж нами не версты
Земные, — разлуки
Небесные реки, лазурные земли,
Где друг мой навеки уже —
Неотъемлем.


Стремит столбовая
В серебряных сбруях.
Я рук не ломаю!
Я только тяну их
— Без звука! —
Как дерево-машет-рябина
В разлуку,
Во след журавлиному клину.


Стремит журавлиный,
Стремит безоглядно.
Я спеси не сбавлю!
Я в смерти — нарядной
Пребуду — твоей быстроте златоперой
Последней опорой
В потерях простора!

Июнь 1921

«Смуглой оливой…»

Смуглой оливой
Скрой изголовье.
Боги ревнивы
К смертной любови.


Каждый им шелест
Внятен и шорох.
Знай, не тебе лишь
Юноша дорог.


Роскошью майской
Кто-то разгневан.
Остерегайся
Зоркого неба.

* * *

Думаешь — скалы
Манят, утесы,
Думаешь, славы
Медноголосый


Зов его — в гущу,
Грудью на копья?
Вал восстающий
— Думаешь — топит?


Дольнее жало
— Веришь — вонзилось?
Пуще опалы —
Царская милость!


Плачешь, что поздно
Бродит в низинах.
Не земнородных
Бойся, — незримых!


Каждый им волос
Ведом на гребне.
Тысячеоки
Боги, как древле.


Бойся не тины, —
Тверди небесной!
Ненасытимо —
Сердце Зевеса!

25 июня 1927

«Тихонько…»

Тихонько
Рукой осторожной и тонкой
Распутаю путы:
Ручонки — и ржанью
Послушная, зашелестит амазонка
По звонким, пустым ступеням расставанья.


Топочет и ржет
В осиянном пролете
Крылатый. — В глаза — полыханье рассвета.
Ручонки, ручонки!
Напрасно зовете:
Меж ними — струистая лестница Леты.

27 июня 1921

«Седой — не увидишь…»

Седой — не увидишь,
Большим — не увижу.
Из глаз неподвижных
Слезинки не выжмешь.


На всю твою муку,
Раззор — плач:
— Брось руку!
Оставь плащ!


В бесстрастии
Каменноокой камеи,
В дверях не помедлю,
Как матери медлят:


(Всей тяжестью крови,
Колен, глаз —
В последний земной
Раз!)


Не крáдущимся перешибленным зверем, —
Нет, каменной глыбою
Выйду из двери —
Из жизни. — О чем же
Слезам течь,
Раз — камень с твоих
Плеч!


Не камень! — Уже
Широтою орлиною —
Плащ! — и уже по лазурным стремнинам
В тот град осиянный,
Куда — взять
Не смеет дитя
Мать.

28 июня 1921

«Ростком серебряным…»

Ростком серебряным
Рванулся ввысь.
Чтоб не узрел его
Зевес —
Молись!


При первом шелесте
Страшись и стой.
Ревнивы к прелести
Они мужской.


Звериной челюсти
Страшней — их зов.
Ревниво к прелести
Гнездо богов.


Цветами, лаврами
Заманят ввысь.
Чтоб не избрал его
Зевес —
Молись!


Все небо в грохоте
Орлиных крыл.
Всей грудью грохайся —

3

• Предыдущая
• 4/85
• Следующая