Ожившие фантазии

Оглавление

Лонберг молча пробежал глазами по листам, лежащим перед ним на столе, а потом открыл второй конверт и изучил его содержимое. Затем он поднял на меня взгляд, в котором, как я и ожидала, читалась ничем не прикрытая насмешка.

— Выходит, вам посчастливилось поболтать с Сахарным человеком и этой… как ее там?..

— Девочкой-енотом, — стараясь сохранять спокойствие, уточнила я. — Мне помнится, я ни словом не обмолвилась о том, что болтала со своими персонажами…

— Значит, вы их видели?

— Видела, — дивясь собственной выдержке, ответила я. — И, между прочим, тогда, на берегу, пыталась рассказать вам об этом. Но вы и слушать меня не стали.

— Знаете, мисс Олдридж, — посерьезнев, ответил детектив Лонберг и отложил листы в сторону. — Мне в моей долгой практике приходилось сталкиваться со всяким бредом, но с таким еще ни разу. Может быть, вам не стоит тратить время полицейских и обратиться к психоаналитику?

Я поднялась из-за стола. Разговор зашел в тупик, и у меня практически не было шансов заставить этого человека принять мой рассказ всерьез.

— Мне было очень приятно пообщаться со столь понимающим человеком, детектив Лонберг, — сухо ответила ему я. — Вы потеряли свое время, а я свое, так что мы квиты. Честно скажу, я не очень-то рассчитывала на то, что вы меня выслушаете. Правда офицер, к которому я обратилась за помощью, утверждал обратное.

— Только не говорите, что я вас не слушал, — покачал головой детектив Лонберг. — Я внимал каждому вашему слову. Только помочь вам у меня едва ли получится. Если человек сам себе устраивает неприятности, ему никто не поможет, даже полиция.

— Что вы имеете в виду?

— Всего лишь то, что вам, как большинству современных писателей, нужна реклама. И вы придумали отличный способ ее получить. Одного только вам, мисс Олдридж, не удалось рассчитать: не все полицейские такие идиоты, как вы привыкли о них думать.

— Что?! — едва не задохнувшись от возмущения, поинтересовалась я. — Вы серьезно думаете, что я пытаюсь вас одурачить, чтобы мои книги лучше продавались?

— А почему бы и нет? — Лонберг вскинулся на меня, и я только теперь смогла понять, что за цвет у его глаз — он напоминал абрикосовую косточку. — Вот и ваш литагент не зря сюда заявился. Подозреваю, эта гениальная идея принадлежит ему.

— Генри Слемингтону? — У меня вырвался нервный смешок. — По-моему, это вы спятили. У вас паранойя. Мои книги и так отлично продаются, а моему агенту нет нужды выдумывать весь этот бред, чтобы получить свой процент. Хотя с чего вы взяли, что эта идея принадлежит агенту? Может быть, это — тонкий маркетинговый ход моего издательства? Имеет ли значение то, что оно известно и у него хорошая репутация? Какая разница? Главное, сделать себе дурацкую рекламу и обвести вокруг пальца наших хитроумных полицейских.

— Напрасно вы иронизируете, мисс Олдридж, — с улыбкой выслушав мою тираду, заявил детектив Лонберг. — Мне и не с таким приходилось сталкиваться. Пару лет назад ко мне заявился некогда известный актер, чья карьера пошла на спад. Так вот, он сообщил, что его преследует какой-то ненормальный. Этот псих, по словам актера, угрожал выбросить его из окна. Мы начали расследование, а дело — разумеется, стараниями самого актера — получило огласку в прессе. И как вы думаете, кем оказался загадочный преследователь? Тем самым актером. Он решил, что история с психом, который угрожает ему расправой, вернет ему былую славу. И действительно, им на какое-то время заинтересовались любители желтой прессы. Так-то, мисс Олдридж. А вы говорите — паранойя.

— Насколько я понимаю, у меня нет шансов? — холодно поинтересовалась я. — Вы начнете шевелиться лишь тогда, когда мой хладный труп обнаружат где-нибудь в темной подворотне?

— Не стоит драматизировать, мисс Олдридж. У вас богатая фантазия, но я за вас спокоен. Если так хотите продать свои опусы, постарайтесь написать что-то стоящее. Пока ваши книжки только и делают, что вызывают бессонницу у детей.

— Едва ли вы читали хоть одну, — насмешливо отозвалась я, глядя на Лонберга сверху вниз. — Наверное, сделали выводы, пробежавшись глазами по страницам, вырванным из «Городских легенд».

— Отчего же, я видел кое-что еще… Какую-то ахинею про мир под кроватью.

— «Кто живет под кроватью?» — напомнила я. — Но эту книгу я писала для детей.

— Любопытно, за что вы их так не любите? — поинтересовался детектив Лонберг. — После такой книжки не то что не уснешь — в кровать не ляжешь.

— А вы, оказывается, не только ценитель литературы, но и знаток детской психологии, — усмехнулась я и направилась к двери. — Всего хорошего, детектив Лонберг.

— Удачи, мисс Олдридж, — донеслось до меня. — И поосторожнее с воображением — эта штука бог знает до чего может довести.

Честно скажу, я кипела от возмущения. Мало того что этот тип не поверил ни одному моему слову, он умудрился еще и обвинить меня в том, что я пытаюсь одурачить полицию в своих корыстных целях. Я уже проклинала себя за то, что послушалась Энн и обратилась туда. Да и что могли доказать эти два конверта со страничками из моей книги?

Подумав о конвертах, я вспомнила, что оставила их у Лонберга. Возвращаться за ними не хотелось — да и стоило ли? Лонберг, конечно, редкостный гад, но, даже если бы я обратилась к другому детективу, разве он смог бы мне помочь? Два конверта и странный рассказ о персонажах из «Городских легенд» — что с этим можно сделать?

Я была сердита на Лонберга, но, несмотря на все его едкости и колкости, мне подумалось, что этот человек не такой уж скептик, каким пытается казаться. Наверное, ему и правда пришлось выслушать немало странных историй, многие из которых не имели к правде никакого отношения.