Жесть

Оглавление

Марина посмотрела непонимающе. Зойка объяснила:

— Прызрак бродит… Терминатор… Вроде демона…

— Мне кажется, я его видела, — сказала Марина.

— Чего ты видела? — вскинулась Зойка.

— Ну, такой — большой, черный, на лошади…

— Ну и чего?

— Да я не знаю, он мимо проезжал. Я спряталась.

Зойка непроизвольно содрогнулась.

— Вот это повезло! Кто его встречает — мало чего рассказать может… Ревут белугами… — на всякий случай она выпила еще.

Марина смотрела на нее зачарованно. Какое-то время молчали. Стало вдруг жутковато — обеим.

— А ты, вообще, здесь хорошо все знаешь? — спросила Марина.

— Да мы вот, как и ты — забрели… ночку, понимаешь, скоротать… вот, уже третий месяц вылезти не можем. Лютик с Севера приехал, я с Юга. А как встретились — так и закружило нас пургой судьбы… — она разлила еще.

— Я Банановую улицу искала. Это ведь где-то рядом?

— А, вон туда, — Зойка махнула рукой. — Метров двести.

— Длинная улица?

— Домов двадцать. Где жить можно — всего пара-тройка. Только…

— Что — только?

— Один занят. Второй от краю. Туда иногда хозяин наезжает… а сегодня какой-то тип вломился… люди говорят — странный. Взгляд был, как у загнанного волка. Не люблю я волков, навидалась их — во как! И целый день из той хаты звуки — будто рубят чего… или кого… Но ты не боись, хату мы тебе подыщем…

Под журчание нетрезвых речей Марину все сильнее клонило в сон. Бороться было невозможно. «…На Лабрадорской есть хата, сами думали туда въехать. Бери, не жалко. Ты нормальная. Вокруг так мало нормальных…» Сарай потихоньку начал крутиться… а не настал ли, наконец, удобный момент, когда можно попросить, чтобы меня выпустили из этого медвежьего угла, подумала Марина… хотя, зачем? Здесь тепло… мягкая подушка под щекой… подходит Павел, гладит ее по голове и говорит: «Что ж ты меня не узнала, козочка, я же твой Вадим…»

Тревожное блеянье Эдика вернуло ее к реальности. Она оторвала голову от стола.

Из-за двери слышались музыка и гогот. Потом дверь, жалко скрипнув, распахнулась…

Вошли два мужика. Те самые, что прятали покойника в пруду. Берия и Валя.

Среда, поздний вечер. КРАСНОЕ НА ТЕМНОМ

Ответственный сотрудник местного филиала «Комсомольской правды», он же преуспевающий журналист, он же просто Илюша (для своих) — шел домой.

Черная ветровка с капюшоном, черная вельветовая рубашка, черные джинсы и кроссовки… Он любил черные тона, видел в них нечто большее, чем просто цвет. Причисляя себя к Темным — то ли людям, то ли сущностям, — он втайне надеялся, что становится день ото дня сильнее. Развлекая себя чтением популярных Угрюмова и Лакуненко с их явным и скрытым демонизмом (на серьезные книги не хватало решимости), он все ждал и ждал чего-то, — от жизни, от фортуны, от Хозяйки-Тьмы, в конце концов! А ведь умный и взрослый человек, тридцатник стукнул, должен бы понимать, что за все придется платить — даже за самую малость.

Как, например, сегодня.

…Трудный выдался день. Не потому, что «стучать» на друзей и коллег, в общем, напрягает (а кто сказал, что деньги зарабатываются без напряга?); и не потому, что Илья профессионально взялся за статью про Алексея Львовского, порученную ему шефом, для чего объездил в поисках информации кучу государственных учреждений. Просто целый день его преследовало несуразное ощущение нереальности происходящего. К счастью, эти чуть пугающие приступы были краткими. Чувство, что все в мире понарошку, стискивало его мозг, — и отступало после нескольких секунд крайне утомительной борьбы с самим собой.

Даже гонорар, вынутый из обычно прижимистого Фраермана, отчего-то добавлял тревоги, хотя, казалось бы, все должно было быть наоборот…

Кстати, о деньгах. Доллары были при нем, и это обстоятельство саднило в памяти, как заноза. Не любил он носить с собой большие суммы, да еще в валюте.

А тут еще мысли, мысли…

Очень Илью заинтриговал его разговор с Фраерманом, и особенно — странное поручение этого куратора в шляпе. Телефонный звонок Марине и то вранье, которое пришлось вывалить в трубку, подействовало, увы, не только на Марину. Взыграл в Илье репортер (казалось бы, давно умерший), и принялся он копать, прекрасно понимая, что не нельзя этого делать… Короче, информация, которую Илья собрал про спятившего преподавателя Политеха, всё переворачивала, буквально всю картину событий — и в Орехове, и в «кащенке».

Почему-то он ощущал себя подлецом — вот уж совсем ненужный сбой в психике. Хотелось немедленно поделиться своими открытиями — если не с читателями (чего ему не простят), то хотя бы… хотя бы… впрочем, с какой стати?

Ему поручили подготовить материал про драму в загородном доме — ТОЛЬКО ПРО ЭТО. Что он честно и делает… и пошли вы все на!..

Нет, не было комфорта в темной душе преуспевающего журналиста.

Александр — вот кто по-настоящему Темный, с завистью подумал Илья. Этот не станет рефлексировать, если встанет жесткий выбор между личным спокойствием и профессиональным долгом.

Фраерман… про эту тварь в шляпе вообще не хочется думать — кто оно и что оно.

«Я им обоим что-нибудь должен? — спросил себя Илья. — Я брал у них и не отдал?..»

Он остановился. До его подъезда оставалось метров тридцать — вдоль бесконечного дома — «кораблика»… Холодная ярость росла в груди, превращаясь в ледяную глыбу. Илья медленно достал мобильный телефон (что же я делаю, идиот!!!), нашел номер Марины и вдавил кнопку вызова…