И один в поле воин

Оглавление

— Все зависит от того, каков он будет!

— О, штраф будет трудный! Я заставлю вас рассказать мне все обо всех, кто снят с вами.

— Тогда садитесь вот тут, на скамеечку, чтобы и я видела, — смеясь, согласилась Моника.

Генрих начал перелистывать альбом. Моника давала то шутливые, то серьезные пояснения к каждой фотографии. Заинтересовавшись этой игрой, мадам Тарваль тоже придвинула свой стул поближе к кровати. Увидав на фотографии юношу в форме солдата французской армии, Генрих удивился — это был один из двух маки, которых он отпустил на плато.

— Мой сын, Жан, пропал без вести, — пояснила мадам Тарваль и улыбнулась. Генрих заглянул ей в глаза и понял — женщина знает все. Так вот причина ее симпатии к нему!

Перевернув последнюю страницу, Генрих убедился, что отдельной карточки Поля Шенье нет. В альбоме были пустые места — очевидно, его просматривали и вынули часть фотографий.

Пришлось снова вернуться к снимку, сделанному в день конфирмации.

— Вот теперь, когда я познакомился со всеми вашими родственниками и друзьями, давайте я угадаю, кто фотографировался с вами в тот день?

— Берегитесь, я не так добра, как вы полагаете, и тоже придумаю штраф. Ну, угадайте, кто это?

— Это ваша бабушка, мадемуазель! А это вы, мадам Тарваль. Рядом с вами ваш сын, Жан… Теперь минуточку подождите… ах, да, эта молодая красивая женщина ваша сестра Луиза, мадам. Этого мужчину, который стоит рядом с мадемуазель Моникой я не могу припомнить. Очень странно! Такие лица обычно запоминаются… энергичное, волевое… Держу пари, что его портрета я в альбоме не видел!

— И не удивительно, Моника все их уничтожила! — сердито бросила мадам Тарваль.

— Мама!

— Ах, оставь! От барона мне нечего скрывать! Я так уверена в вашей порядочности, мсье Гольдринг, что могу вам довериться — это муж твоей сестры Луизы, Андре Ренар.

— Он погиб, — быстро прибавила Моника.

— Не погиб, а исчез неизвестно куда. Понимаете…

— Мсье Генриху совсем не интересно знать, что приключилось с каждым нашим родственником, — девушка попробовала прервать мать.

— Наоборот, меня очень заинтересовала эта история! Как это человек может исчезнуть неизвестно куда!?

— О, в наше время! — Мадам Тарваль печально покачала головой.

— Мама! — простонала Моника, но мадам Тарваль, с упрямством человека, который решил, невзирая ни на что, высказаться до конца, продолжала:

— Я тоже, конечно, за осторожность и не решилась взять Луизу сюда, даже не переписываюсь с ней. Но съездить на денек к матери и сестре я могла бы? Это не привлечет внимания, ведь они живут почти рядом — в селе Ла-Травельса! Но Моника сама там не была ни разу и меня не пускает. Даже все фотографии бедняги Андре уничтожила! Ну, как вам нравятся такие предосторожности?

— Нравятся, — твердо произнес Генрих.

— Вот видишь, мама!

— Я тоже вам советую отложить свидание с сестрой и не ездить в это село… позабыл, как оно называется…

— Ла-Травельса, — подсказала мадам Тарваль.

— Ведь вы не знаете, что произошло с Андре Ренаром. Возможно его ищут, заинтересуются родными. Помочь ему вы все равно не можете.

— Спасибо, мсье, за совет! Ешьте же виноград, смотрите, какая прекрасная гроздь!

— Не искушайте меня, я и так засиделся. А мне еще далеко ехать.

Попрощавшись с матерью и дочкой, Генрих вышел.

«Андре Ренар. Село Ла-Травельса», — повторял он мысленно, спускаясь по ступенькам.

СВИДАНЬЕ У ГОРНОГО ОЗЕРА

— Герр обер-лейтенант фон Гольдринг, разрешите обратиться? — Курт вскочил со стула и вытянулся по всем правилам устава.

— Что это с вами, ефрейтор Курт Шмидт? К чему такая официальность? Ведь посторонних, кажется, нет.

Взволнованный Курт слово в слово передал свой разговор с Миллером.

— А почему ты не сказал, что у меня в номере, во время твоего разговора с Фельднером, была мадемуазель Моника?

— Я считал… я думал, что так будет лучше!

— И хорошо сделал! Гестапо могло учинить ей допрос, а мадемуазель Моника виновата в нападении на поезд приблизительно так же, как ты в окружении Паулюса под Сталинградом. Напиши своей матери, что у нее сметливый сын.

— Она будет очень рада тому, что вы мной довольны, герр обер-лейтенант. Она очень уважает вас и в каждом письме просит передать привет, только я не решался вас беспокоить… Неловко…

— Ты и с девушками так робок, Курт? А может быть, у тебя еще нет девушки? А я собирался после войны погулять у тебя на свадьбе. Надеюсь, ты пригласишь меня? Вижу, вижу, что пригласишь. А теперь слушай меня внимательно: приготовь машину…

— Готова!

— Опусти занавески, чтобы не было видно, кто именно сидит в машине, возьми свой и мой автоматы. Еды захватишь не на день, как я говорил, а на два. И побольше патронов! Имей в виду, мы едем на очень трудную операцию, возможно, придется принять бой.

— Разрешите взять пару гранат?

— Не помешает! Собирайся!

Собственно говоря, определенного плана у Генриха не было. Все будет зависеть от обстановки на месте и от того, оправдаются ли его предположения. То, что Поль Шенье и Андре Ренар, одно и то же лицо, — совершенно ясно, А вот твердой уверенности в том, что беглец находится именно в Ла-Травельса, — нет. Хотя, с другой стороны, ему больше некуда податься. Эту местность он знает хорошо, здесь не побоятся укрыть его до тех пор, пока сумеют переправить в надежное место. А опасность быть узнанным не больше, чем в любом другом месте. Луизу знают как мадам Ренар, и никому в голову не придет связать ее имя с именем Шенье.