Подпольные девочки Кабула. История афганок, которы

Оглавление

Она не хотела участвовать в гонках, но и не замедляла ход. Просто не отводила глаз от дороги и ехала быстрее, чем ей на самом деле было бы удобно. Когда через некоторое время ее противник сдался, она сорвала с головы платок и швырнула его на пассажирское сиденье. Надии не положено было становиться водителем.

Надер посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Ее короткие вьющиеся волосы примялись под платком, и она провела по ним ладонью. Потом снова надела солнечные очки и поехала домой – уже без всякого драматизма. Пусть братья орут на нее, сколько хотят. В конце концов, она сама чинила этот двигатель. Она жила как мужчина все свои тридцать с лишним лет.

Как и многие наши героини, Надер была назначена родителями бача пош при рождении, чтобы за ней гарантированно последовали сыновья. Два ее старших брата только что ушли в армию, так что нужда в новых сыновьях была острой: родители опасались, что старших могут убить на их опасной работе. Остаться с одними девочками на руках – это не тот риск, на который они согласны были пойти. Кроме того, им нужен был домашний помощник, который бегал бы по поручениям старших и помогал возить по городу младших. Несколько соседок рассказывали матери Надер, что такой способ гарантированно сработает: если она будет одевать свою новорожденную дочь как сына, это принесет волшебные результаты.

И волшебство проявилось, когда родились еще два мальчика вдобавок к другим четырем девочкам. Старшие братья вскоре стали доказывать, что Надер должна вернуться обратно к девичеству, пока не стала женщиной, чтобы не позорить их перед друзьями и родственниками.

Однако жизнь Надер, в которой она вначале была «Мехраном», а потом «Захрой», так и не приняла такого оборота, как у Шукрии: Надер не вышла замуж. Она не стала женщиной. В круге жизни бача пош Надер – одно из исключений. Ее жизнь повернула в ином направлении.

Ее отец наблюдал, как растет дочь, и видел, что его девочка счастливее всего, когда она в брюках и тюрбане. Он считал, что она может сама решать, что ей носить: «Делай то, что тебе приятно и удобно. Это твой выбор в жизни», – то и дело твердил он ей, когда она была подростком – и позже, когда она миновала порог двадцатилетия.

Для поддержания статус-кво была и еще одна причина: во времена правления Талибана женщины были в основном ограничены домашними стенами. А Надер ездила по городу на велосипеде, избегая КПП. Ее отец часто смеялся над историями, которые она приносила домой – о том, как она обвела вокруг пальца всех, придя на базар, или даже как молилась вместе с другими парнями. Как и почти все кабульцы, ее отец питал к Талибану только отвращение, и игра Надер в «кошки-мышки» с режимом была их собственным маленьким движением сопротивления. Иногда она преувеличивала драматизм ситуации, в которой ее «едва не поймали», просто чтобы повеселить отца.

Когда Талибан пал, вся семья ликовала, но после прихода американцев отец Надер заболел. С его кончиной власть над семьей и будущим Надер перешла к ее братьям. Они не выдали ее замуж, но ей едва удалось избежать этой участи: несколько предложений о браке от родственников, имеющих целью сделать ее «нормальной», были отвергнуты.

После нескольких жарких семейных споров Надер нашла для себя спасение: семья не знала недостатка в деньгах, и мать ее не хотела вновь выходить замуж. Поскольку братья имели в собственности соседние дома, прилегающие к родительскому, Надер предложила себя на роль полезного компаньона-мужчины для их стареющей матери. Теперь братьям не придется о ней беспокоиться, поскольку для того, чтобы защищать ее честь и честь двух младших сестер, есть Надер. Кроме того, она выполняет всю работу по дому и выполняет семейные поручения других своих сестер.

До сих пор эта роль позволяет ей оставаться в брюках, футболке и объемной спортивной куртке в тонкую полоску – таков наряд, который она предпочитает в большинство дней. Она в совершенстве овладела походкой на чуть согнутых ногах и разговаривает низким голосом. Когда она выходит из семейного большого дома, полы в котором покрыты густыми коврами, в одном из лучших районов Кабула, где дома огорожены толстыми стенами, она низко опускает голову из страха, что ее увидят соседи. Сплетни вездесущи, и она не хочет без нужды никого провоцировать. Многие знают ее только как мужчину, который живет вместе с матерью и сестрами.

Теперь, приближаясь к 35 годам, она надеется покинуть рынок невест навсегда, поскольку уже просто слишком великовозрастна, чтобы кто-то захотел ее в жены. И, как ей хочется верить, бесплодна. Видя, как ее братья обращаются со своими женами и ее младшими сестрами, она не может себе представить, что ею стал бы повелевать мужчина. Она окончила университет как юноша и работает с неполной занятостью в офисе фирмы программного обеспечения в Кабуле, зарабатывая кое-какие собственные деньги.

Сила молитвы помогла и ей. Когда у ее четырех сестер развивались груди и бедра, Надер в своих подростковых молитвах Всемогущему просила помочь ей остаться плоскогрудой, узкобедрой и без менструаций. Она клялась отдать в обмен за это что угодно. Всемогущий прислушался, и хотя в 15 лет у нее все же начались кровотечения, это случилось на два года позже, чем у ее сестер. Она никогда никому не позволяла прикасаться к своим густым бровям и использовала каждую возможность подставить кожу солнцу, чтобы сделать ее темнее и грубее. Она молилась и о полной бороде, но получила лишь полоску черных усиков над верхней губой. Спортивный лифчик на размер меньше нужного безопасно маскирует ее грудь. На всякий случай она немного горбится, опустив плечи вниз и вперед. Для нее нет лучшего комплимента, чем когда братья говорят ей, что она слишком похожа на мужчину. Она слышала, и как они переговариваются между собой о том, что Надер превратилась в мужчину навсегда. Так и должно быть, полагает она: