Выбери любимый жанр

Оценить:

Невинная оговорка

Оглавление

– А мне нравится, – сказал он, вглядываясь в меня. – Лично я могу привыкнуть к этому виду.

Я посмотрела вниз на свою еду. Он флиртовал? Я не могла сказать. Я не могла доверять своим суждениям. Я уже сто лет ни с кем не флиртовала, кроме Натана, и я знала его очень хорошо, я легко могла его возбудить. Это было легко до недавнего времени. Мне просто нужно попробовать ещё.

– Я говорю о кухне, разумеется,– добавил он, его рот изогнулся в улыбке. – Милая комната.

Я почти закатила глаза. Теперь я слышала это в его тоне. Он определенно был игривым.

– Мы вообще кушать будем сегодня?

– Только после вас,–пригласил он. Он подождал, пока я начну есть. Судя по тому, как он работал вилкой, еда ему нравилась.

– А,– сказал он, – и завтрак.

Я замерла.

– Извини что?

– Это как я сделал заказ сегодня утром. Я указал на это слово в меню и сказал, «я возьму завтрак».

– Просто… завтрак? И она поняла, что ты имел в виду?

– Возможно, я выглядел голодным, – он съел ещё полную вилку овощей. – Она все поняла.

Я рассмеялась с закрытым ртом. По какой–то причине мне было очень смешно.

– Итак, если бы я к тебе присоединилась, что тогда? Мы бы заказали два завтрака?

Он пожал плечами.

– В следующий раз присоединяйся ко мне, и посмотрим.

– Хорошо, – согласилась я. Я не думала, что это произойдёт в действительности, просто интересно было представить такую ситуацию.

Он огляделся вокруг кухни, жуя.

– У тебя действительно прохладно. Не то, что бы я жаловался.

– Мы не включаем обогреватель до двадцать первого ноября.

Он удивленно поднял брови.

– Это особая дата? Почему не двадцатого? Или двадцать второго?

– Это как традиция.

– Странная традиция.

– Наши друзья тоже так думают,– я откусила кусочек. Курица была сухой. Я подумала, заметил ли он, и постаралась не выглядеть расстроенной.

– Это то, что только мы с Натаном можем оценить. Мы провели наши первые три недели здесь без тепла.

– Ты шутишь?

Я улыбнулась моей тарелке, и покачала головой.

– Мы спали на матрасе на полу, пока не привезли нашу кровать.

В нашу первую ночь в квартире, мы занимались любовью на деревянном полу, потом спустились вниз за едой. В том же углу, в котором я стояла сегодня утром, Нат освободил несколько прядей моих волос из–под вязаной шапки и поцеловал каждый миллиметр моего лица. Мы прогулялись по улице и съели яичницу–глазунью, обнимаясь в кабинке закусочной.

Я проглотила еду, курица застряла в горле. Теперь, казалось, это было сто лет назад. Последнее время Натан был холоден. Не ко всем – только ко мне. Я все еще пыталась его понять. Я не из любящей семьи. Все, что я знаю о любви и настоящей близости, я узнала благодаря Натану. Неприятно видеть, как он всё больше отдаляется с каждым днём. Он говорил, чтобы я не давала ему слишком много свободного личного пространства. Он всегда говорил, что именно это и разъединило его родителей. Но, мне кажется, что ему оно сейчас необходимо.

– Почему так долго?

Я подняла взгляд. И сразу же стала гадать, присутствовала ли в его глазах жалость. Я села ровнее.

– Ты имеешь в виду, почему мы спали на полу? Мебельный магазин.

– Нет, я имею в виду, почему так долго не чинили обогреватель? Я не собираюсь ждать следующего месяца с этим жарящим чудом. Я хочу прекратить моё хождение к открытому окну каждые двадцать минут, чтобы охладиться.

Я приветствовала смену темы разговора, для меня было лучше погрузиться в чужие проблемы, чем в свои.

– Как ты думаешь, что с ним не так?

– Даже не знаю. Я бы посмотрел, будь у меня инструменты.

– А где они?

– В Гринвич.

Я подождала, пока он объяснит. Вместо этого, он съел огромный кусок курицы. Вспоминая предыдущую тему нашего разговора, я спросила.

– Коннектикут?

Он кивнул. После того, как проглотил, он сказал.

– Я оставил инструменты там, в случае, если понадобится ремонт чего–либо до того, как подпишется договор.

– Ты продаешь там дом?

– Он на попечении у доверенного лица.

Он не совсем добровольно выдавал информацию, но я была любопытна. Это не совсем обычно – переезжать на окраину по своей воле в двадцать лет, а затем неожиданно вернуться.

– Почему ты решил вернуться?

– Я скучал. Я скажу тебе, жизнь в городе довольно трудная, но, во всяком случае, бьющая ключом, не так как в Коннектикуте. Четыре года я мотался туда–сюда между Уолл–стрит и Гринвичем. Это было ужасно скучно.

– Ты работаешь на Уолл–стрит?– я отложила вилку. Мужчины, работающие с финансами, не проводят утро понедельника в футболке и шортах, и они не проводят их в закусочных. Я совершенно уверена, что у них есть дела поважнее.

– Итак, ты переехал, чтобы быть поближе к работе?

– Нет. Я бросил работу.

Я склонила голову набок. Если раньше я была заинтригована, теперь я наблюдала за ним с нескрываемым интересом.

– Ты бросил работу? Так просто?

Он откинулся на спинку стула и промокнул рот салфеткой.

– В общем–то, да.

– Я думала ты говорил, что снова переехал в город из–за работы.

– Это действительно так, но не из–за той работы,– ответил он быстро и уверенно. – Я здесь чтобы предпринять некоторые изменения в карьере. Ты знала, что поездки на работу, которые я совершал, стоят недель моей жизни каждый год?

Я удивленно подняла брови. Но он выглядел серьёзным.

– Нет, не знала.

Он кивнул.

– Четыреста восемьдесят часов в год. А это практически три недели. Время – это наш самый ценный ресурс, не так ли? Что ты можешь сделать за эти три недели?