Оценить:
|
Невинная оговорка
- Предыдущая
- 98/127
- Следующая
98
–Благодарю. Ты вправду знаешь, как порадовать девушку.
– Всегда к твоим услугам, – подмигнул он. – Хочешь, устрою тебе экскурсию по квартире?
Несмотря на то, что мы здесь занимались сексом, я так и не видела его спальни. То, что я прямо сейчас находилась у Финна, уже само по себе подразумевало, что моё решение принято.
– Ладно…только…
– Просто экскурсия. Обещаю, – сказал он, подняв ладони вверх.
Я кивнула, испытывая благодарность, что он смог прочесть мои мысли. Я отправила рёбрышки в духовку и проследовала за ним. Он открыл одну из дверей в маленьком коридорчике. Я сразу же ощутила резкий запах. Пол был застелен клеёнкой и завален банками с краской. Одна стена была наполовину расписана, на ней были изображены лошади.
– Марисса хотела лошадей, – объяснил он.
– Ты сам их нарисовал? – спросила я. Конечно, это не была фреска Микеланджело, но это показывало, насколько Финн предан своей дочери.
– Она делала наброски вместе со мной. Некоторые её вещи уже здесь. Я планировал перевезти остальное после Дня Благодарения.
Я в задумчивости почесала бровь.
– Но теперь уже нет.
– Наш дом продан, поэтому им в любом случае придётся переехать. Ну, то есть, безусловно, я помогу Кендре найти…– какое–то время его взгляд блуждал по комнате. – Мы ещё не обсуждали детали.
Мне стало любопытно, и я заглянула в коробку у двери. Всё это было реальностью: раскраска Холодное сердце, Шопкинсы , розовые носочки.
– Не надо, – сказал он, пристально вглядываясь в меня.
– Не надо, что?
– Это бы в любом случае произошло, Сэди. Это не твоя вина.
Я заправила прядь, выбившихся волос, за ухо. Однажды я была маленькой девочкой, у которой были хреновые родители. Пока я росла, я пришла к выводу, что лучше бы мой отец развёлся с матерью и положил конец страданиям их обоих.
– Может, тебе следует немного притормозить? Дать Кендре возможность свыкнуться с этой мыслью?
Он покачал головой.
– Она убедит себя, что я изменю своё решение. Она всегда так делает. Ты бы хотела, чтобы тебя водили за нос?
Если не брать в расчёт последние месяцы, я не сталкивалась с двусмысленностью в наших отношениях с Натаном.
– Думаю, нет.
Он закрыл дверь.
– Не самом деле, тут особенно не на что смотреть, ни в этой комнате, ни во всей остальной квартире.
Стены следующей комнаты были чисто белыми. Справа от письменного стола три большие картины. Это были фотографии, они стояли, прислонившись к стене.
– Это твои работы? – спросила я, входя внутрь.
– Я не настолько претенциозен, чтобы повесить их на стену, – а затем добавил.–Честно говоря, не знаю, куда их пристроить.
На первом фото был изображён солнечный пейзаж и ступеньки Юнион–сквер. Размытый силуэт мальчика–подростка, взмывшего в воздух на своём скейтборде и перелетевшего перила. Его друзья тоже на скейтах застыли в движении. Женщина, сидящая на ступеньках с сэндвичем в одной руке и электронной книгой в другой. Кто–то из прохожих говорил по телефону, кто–то наблюдал за подростками, кто–то общался между собой. Справа мужчина сидел на складном стульчике в окружении картин с ценниками. Финн сумел в точности и деталях запечатлеть обычный день в парке на станции метро 14 улица.
– Это мой босс в день, когда я уволился с работы,– сказал Финн, привлекая моё внимание к следующей фотографии. Седовласый мужчина сидел, опираясь локтем о стол, он удивлённо приподнял бровь, его губы были плотно сжаты в тонкую линию, а лицо представляло собой топографическую карту его жизни, оно было усеяно оспинами и глубокими морщинами.
Я уставилась на Финна.
– Ты уволился…а потом сфоткал его?
– Я хотел запомнить этот день на всю оставшуюся жизнь. Я принёс камеру с собой в офис и щёлкнул его без разрешения. Технически это не самый лучший мой снимок, потому, что был сделан очень быстро, но выражение лица моего босса говорит само за себя.
– Он выглядит злым и раздражённым.
– Так оно и было, из–за фото и моего ухода. Я, было подумал, что он разобьёт мою камеру, но он просто сказал мне выметаться.
– А тебе не было страшно увольняться? – поинтересовалась я. Кабинет его босса был роскошным, абсолютно белым с остроугольной мебелью и видом на реку. Его наградами была завалена целая полка.
– У меня в крови бушевал скорее адреналин, чем страх.
– Почему ты это сделал?
Он не ответил, я повернулась, посмотреть на него.
– Я просто хотел перемен.
– В последнее время в твоей жизни случилось много перемен.
Он пожал плечами.
– Кендра любит постоянно указывать на это. Я работаю сам на себя, сам себе хозяин. Я не понимаю, в чём проблема.
– Ну, я думаю, когда у тебя есть семья и маленький ребёнок…
– Я никогда их не подведу. Финансово так точно. Я прилично зарабатывал и смог многое отложить. Я не поддался соблазну покупать всякую материальную ерунду, как мои коллеги, – доказывая свою правоту, он указал на практически пустую комнату. На полу стояли две коробки, подписанные инструменты и офис. – Ты сама прекрасно всё видишь.
Наши взгляды медленно переместились к последней фотографии, на которой молотый кофе был рассыпан на, казалось, знакомом полу.
– Этот снимок был сделан здесь?
– Ага, – усмехнулся он. – Подтверждение того, что на кухне я, как слон в посудной лавке. Кендра обычно готовит мне кофе.
– Также поступает и Натан. Даже когда кофе на две кружки не хватает, он варит одну и оставляет её для меня.
- Предыдущая
- 98/127
- Следующая