Поветлужье

Оглавление

Глава 10

Ночной лес встречал любого вошедшего в него этой ночью влажными объятьями колючих еловых веток и прелым запахом прошлогодней хвои. Небесам не понравился напор темных грозовых туч, они разъярились и вспороли их оболочку вспышкой голубой ветвистой молнии, сопровожденной глухим утробным громовым рычанием. Ринувшиеся вниз потоки воды быстро опустошили небесные хляби, и далее только моросящий дождик, более похожий на густой туман с плавающими в нем каплями воды, беспокоил лесную жизнь в древесной чаще. Поеживаясь от ночной прохлады, в мокрой, отжатой на бегу одежде, Михалыч осторожно пробирался к их строящемуся дому, стараясь не потерять ориентиры в глубине леса. Вот обойдены огороды, вот засеянное поле с первыми всходами, вот уже новая пажить осталась позади, а к старой, где расположились лагерем пришлые воины, даже соваться не следует. Бррр... холодно, хорошо хоть обувь сухая, благодаря маленьким радостям цивилизации в виде полиэтиленовых пакетов. В них перед тем, как войти в воду, были тщательно упакованы сапоги и патроны с чистой тряпицей. Потом егерь сложил свертки в вещмешок и, спустившись с крутого обрыва, тихо вошел в воду, стараясь раньше времени не потревожить охранение. Если бы еще хватило пакетов на одежду... Ну да ладно, зато не расслабится... если не заболеет, конечно. Тем более, пересекать редкие просветы меж лесными массивами пришлось ползком по холодной земле, щедро пачкая майку со штанами пятнами густо пахнущей июньским разнотравьем смесью влажной травы пополам с глиной. Да и смытая наполовину с лица сажа наверняка придавала дополнительный колорит вышедшему наконец к месту назначения Михалычу.

Сруб вместе с огородиком был поставлен саженей (вот, уже привязалось... надо же) в ста пятидесяти от пажити, и была надежда, что за короткий вечер пришлые (а сам как будто местный, ха!) не успели исследовать эту часть леса. Однако, зайдя с дальней от веси стороны, капитан в отставке ощутил, как его внутренний голос заартачился, собираясь из этой отставки выйти. Не пойду, и все. Видимо уже успел восстановить отголоски былых навыков, подобно тому, как любитель побренчать в молодости на гитаре, начинает лет через десять перебирать струны уже немного рассохшегося и пооблупившегося инструмента и минут через пять выдает нечто похожее на мелодию.

- И чё это ты не пойдешь? - спросил сам у себя капитан.

- А ничо... вот буду тут сидеть до посинения...

- Это ты могешь... Ну ладно, тогда полежим, вот только осторожно заползу... вот сюда... под ракитовый кусток, надеюсь, что никто ничем сюда швыряться не будет... Авхг... какой к черту ракитовый, это шиповник какой-то... Выполю завтра к чертовой матери...

С того момента, как внутренний голос успокоено замолчал, прошло минут десять. От куста почти ничего не было видно, разве только темнеющие мрачными пятнами срубы избы и баньки на противоположной стороне поляны. Правда, разок оттуда Михалычу почудился шепоток, но забредший откуда-то ветер пронесся над верхушками деревьев и шорох хлопающих на ветру молодых березовых листьев заглушил все звуки в округе. Однако дело свое сделал - разорвал пелену облаков и хлынувший оттуда слабый лунный свет выхватил смутные шевеления теней около подклети.

Егерь хмыкнул и тихонько пополз из-под куста. Поправив на спине ружье, бережно протертое после вынужденного купания, но постоянно цепляющееся за все низко висящие ветки, словно высказывая этим свое неодобрение такому к себе отношению, Михалыч тихонько по опушке подобрался к избе, все-таки шальную стрелу никак словить не хотелось.

- Привет геологам и прочей братии, - выглянул он из-за угла, - хотел было издалече пропеть "Пусть бегут неуклюже...", но понял, что кое-кто меня может не понять...

- Тьфу, прости Господи, напужал то как... Аж дыхание захолонуло... - откинулся на бревна Антип. - Откель ты взялся, Иван?

- Оттуда, оттуда, из веси...

- Иван Михалыч... - начал Тимка, отодвигая дернувшуюся поначалу руку от самострела, - а как...

- Дядя Вань, и достаточно, Тимк, мы теперь все... наверное даже больше чем просто родня...

- Дядя Вань, а выбрался то ты как? Мы, считай, к самой пажити почти подобрались, далее невместно было, дозоры кругом басурманские, мышь не проскочит...

- Расскажу сейчас... Антип, а зачем так было рисковать? - обратился егерь к охотнику.

- Дык... вот привязалась от вас присказка... Надобно было проследить за ворогом. Аки быть без того? А от этого... отрока... просто так не отвяжешься, - смутился охотник, кивнув на Тимофея, - цыкнешь, скажешь, аже не заяти его боле с собой, все одно позади ползет. Да и нечем ему попенять, однако. Тише меня скрадывается... Добрый охотник растет, а белку ту же тупой стрелой али птицу просто влет бьет.

- Да это мне батя самострел немного улучшил, - было заметно даже в темноте, что Тимка аж расплылся от похвалы, - предохранитель поставил, тетиву перетянул. Дядька Любим мне болтов наделал, а дядя Слава обещал мне жилы на запасную тетиву. Мое это, нравится мне в лесу... Так как ты выбрался то из веси то, дядя Ваня?

- Хм... Ну раз ты тут ползал под самым носом у ворога, то пожалуй и знать тебе нужно, чтобы осторожность имел и понимал, чем это для тебя кончиться может... - начал Михалыч, - по трупам, Тимофей, по трупам выбрался... Сплавился по речке, даже подныривать не пришлось особо, выбрался, отряхнулся и я тут. А вот зачем... Прознали буртасы... Что? Да, это именно они, Трофим опознал их по хвостам... Прознали они как-то, что баб мы в лес увели. То ли кто-то ранее подошел к веси, то ли следы при уходе явные оставили. Но они твердо уверены, что в веси только вои и смерды...