Поветлужье

Оглавление

- Ну, Тимка...! Выпорю, а потом расцелую, - пронеслось в голове Михалыча, судорожно перезаряжавшего двустволку. Однако применить огнестрельное оружие он уже не успел. Набежавшая с ревом толпа с топорами и кольями нахлынула на место побоища и отхлынула, не оставляя за собой никого, подающего хоть какие-то признаки жизни.

- Аже не ты и твоя громовая пукалка, так бы легко не отделались, - послышался сзади густой подрагивающий голос Ефросиньи, - а ну-ка вой, сломай мне наконечник, вот сзади в плече торчит. Михалыч обернулся и заворожено посмотрел на пронзившую вой-бабу стрелу и капельки пота на бледном ее лице.

- В ступор красотой своей тебя ввела? Давай же, ломай, так... так... Очисти от трухи аже есть она там... А сей миг тащи... Погодь! Сильно дергай, но плавно, одним разом, уразумел? Давай!

Михалыч поплотнее ухватился за древко стрелы, чтобы не скользили пальцы и плавно потащил стрелу.

- Все! - выдохнул он, смотря на падающую вниз женщину, - Фрося, держись... Антип, помоги ее уложить, один не справлюсь, если у вас там все конечно...

- Все, все, соколик ты наш! Побили мы их, а я не верил, - Антип торопливо разорвал грубую мешковатую исподнюю рубаху у Ефросиньи, обнажив белое плечо, и помог повернуть ее набок. - Мстиша, огонь разводи! Живо! Прижечь надобно, - крикнул он подбегающему отроку, - мало ли, что у них на стрелах. И чистой холстины тащи!

- Мстислав, - прервал стремительный бег отрока Михалыч, - есть в чем воды вскипятить? Котелок али посуда какая?

- В берестяном туеске камнями нагрею, - мгновенно отреагировал тот.

- Тащи все, а я костром займусь, - егерь, метнувшись через кусты на место ночных работ, через минуту уже сваливал в кучу отобранные сухие щепки, а еще через пять они с Мтиславом уже мыли и грели камни на костре, который Михалыч, оглянувшись по сторонам, запалил зажигалкой. - Прижигать не будем, остужу немного воду, промоем рану и перевяжем. Лекарь так сказывал делать, - прибавил он для большей убедительности.

- Аже он так сказывает, то по-твоему лечить будем. Еще Фаддею слегка досталось, - продолжил Антип, - резаная рана у него, таки и ему промыть надобно. А вот один их охотничков рядом со мной сразу словил стрелу ажно под бороду, похрипел чуток и отошел. - Антип истово перекрестился. - А в остальном, Бог миловал. Аже кто сказал бы, не поверил... Полуторным десятком мастеровых да охотников два десятка воев положить, - не унимался Антип, - громовая... как Фрося баяла? Пу.. Дале чё? Пошто смеешься? Али не расслышал я малость из слов ее?

Глава 11

Тимофей нашелся чуть в стороне, сидящий на корточках у самого уреза воды, бледный и хмурый.

- Что, Тимк, не похоже это на кино? - Михалыч опустился рядом на травяной склон.

- Я... когда посмотрел на него... ну... того воя, в которого я попал, меня сразу вывернуло, - Тимка плеснул водой себе в лицо, - это что значит? Я ведь и белок стрелял и птиц, и ничего... А тут... Воина из меня не получится?

- Нет Тимк, это означает совсем другое... Это означает, что тебе, как и другому нормальному человеку претит убивать себе подобного. А уж в двенадцать лет... Исполнилось уже?

- Нет еще, но скоро...

- Тем более... Это нормально, потом привыкнешь. Только одно запомни, ладно?

- Что?

- Когда ты забудешь лицо первого человека, которого ты убил... Что, опять? Ну тошнись, тошнись... Все уже, ничего не осталось? Ну, так вот, тогда ты станешь настоящим воином - смелым, бесстрашным, жестким, не жалеющим ни чужих, ни своих...

- А что, это так и должно быть? А если я не захочу быть таким? - Тимка вопросительно поднял на егеря бледное лицо.

- Тогда ты просто останешься человеком... Человеком, который если и убивает, то по необходимости, а не ради каких то своих или чужих целей... Пойми, Тимк, я говорю тебе самые простые вещи, которые во все времена говорят тем людям, которые... которые попали в ту же ситуацию, что и ты... Но от этого такие вещи не перестают быть правильными, хотя каждый раз говорятся по разному. Главное в любой ситуации, чтобы ты оставался человеком. Правда, это самое главное... И еще... Спасибо тебе, ты спас мне жизнь... Тоже простые слова, да? Ты не просто убил кого-то, ты спас другого человека... Об этом и помни. Спасибо.

- Угу. Только отцу не говорите, ладно?

- Думаешь, он не видел? Тогда сам подойти, он тебя поймет и... наверное найдет слова более подходящие, что ли... Или помолчит вместе с тобой. Это тоже помогает, уж поверь... Ну... пойду я, а ты иди в лагерь на железное болото, туда уже все собираются, выспись... Посторожить наш сон найдется кому, да и не сунется сюда сегодня уже никто.

Михалыч отошел к Антипу, суетящемуся около лежащей на лапнике Ефросиньи, присел рядом, вопросительно посмотрел на охотника:

- Как она?

- Выживет, вестимо, аже не помрет... Да шуткую я, Иван. Все по-лекарски мы сделали, Бог даст, обойдется. Спит она... Отметины останутся, ну да для сякой бабы это не главное...

- Как остальные?

- Аки присно... Муж без дела не муж вовсе. Воев ужо обобрали до исподнего, да похоронили как подобает... До захода солнца и лицом на полудень положили. Двое живы остались, оглушило бревнами малость. Их спеленали и к болоту отволокли. Что постарше, очнулся ужо. И нашего упокойника туда отнесли, там жинка его с малым, проститься надобно. Охотнички ужо облачаются в доспехи и луки пробуют. И тебе сыскали доброе облачение, по росту, не обидели. Что дале?

- Хорошо, что думаешь об этом... - Михалыч пригладил взъерошенную шевелюру. - Пойдем к кузнецам, помыслим... Охотников звать будем?