Поветлужье

Оглавление

Все произошло сразу... Колышек ударил по вытянутой руке буртаса, щелкнула тетива спущенного самострела и лезвие, темное лезвие пронзило фигуру Тимки.

- Тимка!!! Тимка! Тимка... - Радка ползла по скрючившемуся телу буртаса, цепляясь портками за оперенье торчащего из него болта, и судорожно повторяла Тимкино имя, надеясь, что тот, уже упавший на колени, не упадет на землю совсем.

- Тимочка... родненький, не умирай... токмо не умирай...

- Да что ты, Радка, все нормально, меня чуть-чуть только задело...

- Сей миг тебя в лодку посажу, и до гурта быстренько доберемся... Быстренько... - Радка обняла Тимофея и рука, обнимавшая его бок, сразу погрузилась в теплую жидкость, голос ее дрогнул, - Ти-и-имка...

- Нет там лодочки, отпустил я ее по течению, чтобы они не поплыли дальше, если что... - голос его прервался, и тело вздрогнуло, но он все-таки продолжил, - жив твой отец, Радка, ощутимо его приложило, но он жив, я его перевязал и там оставил. Ты главное доберись, расскажи про него...

- Тимочка, я тебя не оставлю, я тебя... - замолчала она, чувствуя, как бессильно обвисает его тело. - Аа-а-а-ааааа! Тимка!!!

Глава 17

- Нет, нет же, полусотник! Перекатом, да в полном доспехе, не минуешь ты меня, прыти не хватит и заденет тебя меч... Тяжела бронь, абы в ней скакать яко этот... как ты назвал давеча? Стрекозел? Козел со стрекозиными крыльями али другое что? Тьфу... Дьявольское наваждение ты своими словами в мыслях вызываешь. Где токмо видывал такое, - воевода повел плечами и, бросив тяжелый деревянный меч под лавку, сам плюхнулся на нее всем своим немалым от брони весом поближе к сидящему там Радимиру. - Не надобно было в сей раз кольчугу снимать... мнилось мне, аже ты на своей шкуре сквозь поддоспешник удары меча почуешь и держаться от острых железок с того мига подале будешь... Ан нет, щит бросил, прыгать через голову начал, так и самого себя немудрено на меч вздеть... Это тебе не засапожником под чужим ухом ковыряться, тут другое разумение нужно... Да ты подползай, подползай... Али сил нет? Так вина в том токмо твоя. Пошто вздумал на заре людишек баламутить? Я вечор засиделся допоздна, так самый сладкий сон мой прервал...

- Да то не я был, это Агафья криком изошлась, - Михалыч, кряхтя, приподнял свое непослушное тело и пододвинул его поближе к лавке.

- Агафья... перепужал бабоньку до полусмерти... А как бы она заикой стала? Как в таком разе перед Любимом ответ бы держал?

- Заикой... это она могла меня таким сделать, как бадейкой то меня шандарахнула... - полусотник, наконец, оперся о лавку и немного перевел дух.

- Шандра... ахнула... Всё слова у тя незнамые проскакивают, однако ахнул от бадейки, сказывают, ты не тихо... И на кой ляд те такие игрища нужны? Объясни, сделай милость...

- А как иначе определить какие слабости у нас? Давай посчитаем, что выяснили... Во-первых, дозор ни к ч... Понял, понял, не поминаю... Никуда не годится. В саму весь пробрались, а дозорный токмо рот раззявил. А если бы буртасы так подошли? Еще раз повторюсь - сильно повезло нам, что побить их сумели. Более такого везения для нас не повторится. Во-вторых, раззявил то он свой рот после того, как его стрелой сняли, ну... за это он, надеюсь, получит свое, а вот остальные что делать стали? В исподнем, да безоружные на улицу выскакивать? Так мои хлопцы их на выходе ждали. В итоге, еще пять твоих "условно убитых". Правда, не все людины местные разобрались что почем, некоторые с топорами и жердями полезли на "леших" моих, а те то даже слова по-нашему не смогли сказать. Бе- да ме- токмо, егеря, итыть их в задницу... Хорошо, что охотников я затесал среди отяков, они то и объяснились, а так бы без смертоубийства не обошлось. Эта зарубка нам на то, что язык друг друга надо изучать.

- Пусть они наш изучают, - вмешался воевода, - нешто мне надо по-отякски лопотать?

- Так-то оно так, - терпеливо ответил Михалыч, - токмо запомни, самые гнусные проблемы выползают, когда между двумя народами искра неуважения проскальзывает. Конечно, надо именно их учить в первую очередь... И команды наши им правильно понимать надо, да и в мир ежели выйдут - без нашего языка там никуда. Однако вежу к ним тоже надо проявлять. При случае пару фраз вставить, пошутить как-то на их языке, пусть даже впросак попадешь и посмеются над тобой. Тебе это ничего стоить не будет, да и послушание их потом наверстаешь, а им лестно будет, что воевода ими не гнушается.

Ну да это я отвлекся... Теперь, в-третьих. Это уже пошли наши проблемы, когда дружинную избу решили взять наскоком. С саблями да мечами в сенях не развернешься. А опосля того, как ты с Петром лавкой в избе их повалил, оружие отнял и взашей всех выгнал, нам подумать надо сильно, как в тесном пространстве биться. Гирьки те же в рукав прятать неудобно, когда меч в руке. Так мне кажется, однако может кому и сгодится, пробовать надо. А вот самострелы короткие нужны, да и ножи учиться надобно из любого положения кидать. Людей расставлять по местам, чтоб знали, кому чем заниматься, короче, навыки эти будем нарабатывать. Однако прежде разбить надо полусотню мою по способностям. Вот в следующий раз вторую половину попробую в деле и начну делить. Утром то я токмо два десятка приводил, остальные строиться помогают.

- Это когда следующий раз то будет? - ухмыльнулся воевода.

- Так я тебе и сказал... - полусотник все-таки втащил свое побитое тело на лавку и прислонился к бревенчатой стенке дружинной избы. - Хотя нет, скажу. Завтра утром. Али на следующий день. Жди. Спать не будешь ночь, другую, а я днем приду или на закате, как внимание твое ослабнет.