Выбери любимый жанр

Оценить:

Теплая птица: Постапокалипсис нашего времени

Оглавление

Злые глаза самки, расширенные от страха, сказали мне больше, чем ее крик. Вскочив, я ринулся вперед, к маячившей меж деревьями неуклюжей фигуре в шлеме.

Стрелок лихорадочно терзал свое оружие. Увидев меня, он отбросил автомат в сторону и потянулся к ножнам. Не дав вытащить заточку, я сшиб его с ног. Мы упали в неглубокую ложбинку, полную гнилой воды.

Барахтаясь, я попытался встать. Куда там! Из-под такой туши не выскочишь. Моя голова очутилась под водой. Пытаясь разжать железные пальцы, я извивался, как уж.

Радужные круги поплыли перед глазами. «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Что такое «фазан»? Воздуха!

Вместо воздуха —вода.

Но вот —воздух. Тело стрелка обмякло.

Кое-как я выбрался из-под туши в камуфляжной форме. Отплевываясь и кашляя, прислонился к дереву. Со всхлипами, жадно —воздух. Пить воздух, вдыхать. Пытаясь избавиться от звона в ушах, затряс головой. Рыжая стояла у трупа стрелка. Наклонилась, сорвала пучок пожухлой травы, вытерла окровавленную заточку.

Силы возвращались медленно. Здорово помял… Никогда прежде я не вступал врукопашную со стрелками. Как и большинство игроков, которым дорога Теплая Птица, убегал, словно кролик, лишь только в воздухе показывалась вертушка. Стрелки —самые сильные в Джунглях, и лучше не стоять у них на пути.

А вот теперь один из них лежит передо мной, другой валяется неподалеку.

Глядя на распластанное в ложбинке тело, я впервые подумал, что иногда игрокам полезно действовать сообща. Рыжая перехватила мой взгляд и ухмыльнулась —на щеках возникли ямочки.

— Не благодари.

— Что? — удивился я.

— Ничего.

— Верни заточку.

Пожала плечами.

— Держи.

— Надо отчаливать, — сказал я, пряча заточку. — В лесу могут быть еще стрелки.

— И ты не возьмешь это?

Рыжая пнула лежащий на земле автомат. А ведь и в самом деле, это законная добыча.

— Пойди-ка ошмонай второго.

Самка кивнула и скрылась за деревьями.

Я приблизился к телу, наклонился, снял с мертвеца шлем. Черные волосы, выпученные глаза, перекошенный, облепленный розовой пеной, рот. В общем, человек без Теплой Птицы.

Рюкзак. Зубами и слегка дрожащими пальцами, я развязал веревку. Ого! Похоже, жратва. А это, видимо, патроны. Отлично. Отставил рюкзак в сторону.

Не обращая внимания на пылающий ненавистью взгляд мертвеца, я стащил с него ботинки. Куртка, шлем —издали стрелки примут за своего и не станут стрелять, а игроки разбегутся.

Вернулась рыжая, быстро управилась. Прислонилась к дереву, выставив вперед ногу в толстом ботинке стрелка. Кроме ботинок, она прихватила автомат, рюкзак, куртку и шлем. Молодец.

Кленовый лист, кружась, опустился на глаза мертвеца.

Медленно двинулись в сторону железнодорожных путей через заросли терна.

— Эй! — окликнула рыжая.

Я обернулся.

— Скажи, как тебя зовут?

— Что?

— Как тебя зовут?

— Нет у меня имени.

Эта самка чересчур любопытна. Имена… Зачем в Джунглях имена? Я уже и не помню, когда меня называли по имени… Что-то смутное, настолько далекое, что не верится, что это было.

И вдруг —всполох; да, было, раннее утро на светлой террасе, полноватая женщина с завитыми волосами разливает в чашки чай, светлоголовый мальчик, едва удерживая большую чашку в пухлых ручонках, протягивает ее матери…

— Как знаешь, — сказала рыжая. — Но, даже если тебе не интересно, мое имя —Марина.

Марина! Полноватую женщину тоже звали Мариной.

— Ну, я —Андрей.

— Здравствуй, Андрей, — Марина почему-то засмеялась. — Ты из этих мест?

Вот опять…

— Не знаю.

Я и вправду не знал. Однажды проснулся в овраге, опаленный оранжевым ветром, и знал только одно —нужно выжить любой ценой. Только светлая терраса порой вспыхивала у меня в сознании, но совсем не так ярко, как мгновение назад.

— Как страшно —быть лишенным родины.

Она бредит.

— А ты не лишенная?

— У меня есть родина. Быть может, я тебе ее покажу, Андрей.

— Очень рад, — усмехнулся я. — Вот наша родина. Мы все рождены в Джунглях.

— Джунгли когда-нибудь кончатся, их время пройдет.

Что она городит? Кто она?

— Странная ты…

— Странная? Андрей, посмотри вокруг —железная дорога, поезда, разрушенные города… Ты был когда-нибудь в разрушенном городе?

— Нет, — буркнул я. Однажды набрел на какие-то развалины, но подойти к ним не рискнул.

— А о бывших ты знаешь? — Марина раскраснелась.

— Кто же о них не знает? Они были до Джунглей, а затем взорвали все к ебаной матери. Дебилы, короче.

Марина нахмурилась и примолкла. А мне теперь отчего-то хотелось, чтобы она продолжала. Месяцами я не говорил ни с кем и думал, что это правильно, так требуют Джунгли. Я не слышал ничего, кроме коротких фраз на Полянах, предсмертных воплей игроков и рычания дерущихся за Теплую Птицу. Теперь мне хотелось слышать человеческий голос, но Марина молчала.

— Ты прав, — наконец, заговорила она, отстраняя от лица ветку. — Бывшие были дебилами. Как можно было разрушать такой мир?

— А ты знаешь, каким он был?

— Уж точно —не Джунглями.

— А вдруг —хуже?

Марина взглянула на меня и опять замолчала.

Дебри кончились; мы вышли к железной дороге. Я помог Марине вскарабкаться на насыпь по гравию. Ржавые рельсы, извиваясь, ползли к горизонту.

Свечерело. Пошел снег. Спасибо стрелкам за куртки. Надо найти укрытие, пока совсем не стемнело. Твари скоро выйдут на охоту.

На небе вырисовалось бледное пятно луны. Мы шагали по едва видным из-под свежего снега шпалам. Марина начала прихрамывать —ботинки стрелка натерли ногу. Она перехватила мой взгляд: