Дай умереть другим

• Предыдущая
• 16/110
• Следующая

– Угумк. – Глотка Кемаля просигналила о том, что с угощением покончено.

– Открой пасть, – велел Леха.

– Я проглотил, – заверил его Кемаль, даже не помышляя о том, чтобы встать с колен. – Мамой клянусь…

– Пасть!!!

– А-а-а…

При виде старательно высунутого языка, окрасившегося в малиновый цвет, Анечка отстраненно подумала, что происходящее чем-то напоминает сценку в кабинете врача. Недавно она переболела ангиной и наивно полагала тогда, что хуже этого на свете ничего быть не может. Оказалось, может, еще как может!

Ствол пистолета брезгливо оттопырил верхнюю губу Кемаля, с цокотом прошелся вдоль верхнего ряда зубов, потом неожиданно нырнул в разинутый зев и ввинтился внутрь по самую рукоятку.

– Ыгым? – встревожился Кемаль.

– Что ты сказал? – На Лехином лице возник неподдельный интерес.

– Ыгым-ыгым!

– Мычишь, как немой на паперти, – поморщился Леха. – Прощения хочешь попросить? Так проси, вместо того чтобы убогого из себя корчить!

– Ыгым-ыгым-ыгым!!!

– Ладно, прощаю тебя, сайгак. Только на хрен ты мне теперь сдался, безухий?

Прежде Анечка слышала выстрелы только по телевизору и не сразу поняла, что за глухой хлопок прозвучал в комнате. Голова Кемаля внезапно изменила форму, выплеснув наружу красный сгусток.

Анечка обязательно взвизгнула бы, если бы Лехино внимание не переключилось на нее. Опрокинувшийся на спину Кемаль еще дергался на полу и мелко сучил ногами, словно порывался куда-то идти, а Леха, не мигая, смотрел на съежившуюся пленницу, и дымящийся пистолет по-прежнему находился в его руке.

– Все кончилось, – сказал он, заметив, как дрожат ее губы. – Не бойся. Тебя здесь никто пальцем не тронет. Сейчас этого жирного ублюдка уберут, и все будет в порядке.

– С-спасибо, дядя Леша, – пролепетала Анечка.

Реакция Лехи была неожиданной и яростной:

– Какой я тебе дядя! – заорал он так, что все жилы разом вздулись на его шее. – И благодарить тебе меня не за что, дура безмозглая!

Странное дело, но вместо того чтобы испугаться, Анечка внезапно успокоилась.

– Но вы же меня спасли, правда? – напомнила она.

– Спас, ага, – буркнул Леха, хмурясь.

Прежде чем он отвернулся и вышел, Анечка успела увидеть на его лице болезненную гримасу. Как будто главаря бандитов ударили под ложечку, а он бодрился, не желая показывать свои истинные чувства.

Глава 4
На живца

1

Когда дождь усиливался, приходилось включать «дворники», но все равно происходящее снаружи казалось размытым, словно Громов и его спутница сидели не в машине, а в подводном батискафе. Если не считать попискивания, с которым елозила резина по стеклу, в салоне было совершенно тихо.

Прохожие прятались под куполами зонтов, навесами троллейбусных остановок, козырьками зданий. Некоторые пережидали ненастье в мебельном салоне, расположенном через дорогу, напротив. Их темные силуэты маячили за освещенными витринами, как тени. Это усиливало ощущение сумерек, хотя на часах Громова было только четверть второго. Ровно сорок пять минут до времени, назначенного для передачи Рае вознаграждения. Ее персональных тридцати сребреников, что по нынешнему курсу составляло сто пятьдесят тысяч долларов США.

Соблазнив Раю этим кушем, ее наверняка собирались ликвидировать, увезя куда-нибудь подальше. Наводчица свое отработала, и нянчиться с ней никто не станет. Тем более делиться. Сами бандиты за полтораста штук баксов не удавятся, но зато лишат жизни десяток таких девиц, не поморщась. Благодаря вмешательству Громова, у Раи появился шанс выжить, хотя и мизерный, почти эфемерный.

Она и сама начала догадываться об этом, судя по ее несчастному виду. Но Громов не сказал ей ни одного слова утешения. Он находился здесь не для того, чтобы выражать сочувствие особе, по милости которой его внучка оказалась в лапах бандитов. Всякая подлость имеет свою цену. Когда роешь яму другому, будь готов к тому, что тебя в ней же и похоронят. Справедливость – штука жестокая.

Сигареты, которые курил Громов, казались ему прелыми, как это случается во время болезни. Совершенно отвратительный вкус, но все же лучше абсолютной бездеятельности, сохранять которую удавалось с огромным трудом. Еще никогда ожидание в засаде не было для Громова столь тягостным. Ублюдков, требующих выкуп за Анечку, трогать пока нельзя. Это наполняло душу ощущением собственного бессилия.

Если бы в указанное место заявился только один из членов Лехиной банды, Громов нашел бы тысячу и один способ развязать ему язык любыми подручными средствами, имеющимися в его распоряжении. Правда, особой надежды на такой вариант не было, а вступать в схватку сразу с несколькими противниками Громов не имел права. Стоит одному из них улизнуть, и судьба Анечки будет предрешена. Похитители детей – нервный народ. Очутиться за решеткой с соответствующей статьей хуже смертного приговора, поэтому в случае опасности бандиты обычно избавляются от свидетелей.

Что касается понурившейся Раи, ее дальнейшая судьба волновала Громова меньше всего. Но Анечка! Трудно вообразить, каково сейчас пятилетней девочке, попавшей в такой переплет. Об этом даже не хотелось думать. И Громов, затягиваясь горьким дымом, старался целиком сосредоточиться на наблюдении за стоянкой.

Всякий раз, когда там возникала новая фигура, он внутренне напрягался, но тревога оказывалась ложной. Бандиты наверняка прибыли на условленное место заранее, однако не спешили обнаруживать себя. Скорее всего, сейчас они, как и Громов, сидели в поставленной неподалеку машине и присматривались к происходящему вокруг.

• Предыдущая
• 16/110
• Следующая