Третий выстрел

Оглавление

И вот, горе-Бефана быстро ведет мальчика по узкой улочке, что соединяет площадь Навона с проспектом Ринашименто. Угловой проезд, так она называется, объясняет она, подталкивая его вперед. Когда-то отсюда давали старт соревнованиям колесниц, как в «Бен Гуре»…

– Ты смотрел «Бен Гура»?

– Нет, – ответил мальчик, которого звали Карло.

– Да ведь тебе уже десять лет. Господи, все мальчишки в десять лет уже давно посмотрели «Бен Гура»!

– У мамы нет времени ходить со мной в кино.

– А друзья?

– У меня нет друзей, – тихо и безразлично пожал плечами Карло, словно это само собой разумеется.

Пока смущенная Бефана огибает монументальное здание сената республики, направляясь к своей допотопной колымаге, припаркованной вопреки всем запретам, Лаура, мамочка, о которой шла речь, говорит по мобильнику со злым гением нашей истории: Джанджильберто.

Спортивный обозреватель, знаток скачек и пород лошадей, он состоял внештатным сотрудником в одном из журналов. Ему жаль, более того, он в отчаянии, но должен сообщить, что грипп спутал все планы, короче, загнал его в угол. Полетел ко всем чертям обед со средиземноморскими суши в кафе «Риччоли», вечерний поход в кино отменяется, остается только слабая надежда на ужин при свечах, если нянька будет свободна в канун Богоявления, и…

– Это уже не важно, – шепчет Лаура.

Джанджильберто рассыпается в извинениях. Но Лаура его уже не слушает. Краешком глаза она высматривает сына, который пробирался сквозь толпу японских туристов, сгрудившихся вокруг мумии под золоченым покрывалом и тиров, где стреляли по мишени. Его внимание привлекла высокая статистка в костюме Бефаны, со свирепой улыбкой на красных губах, которая могла напугать ребятишек и менее робких, чем Карло. Одной рукой Лаура прижимает к уху мобильник, другой пытается зажечь сигарету. Праздничный день плещется вокруг, и его лихорадочное возбуждение волнами ударяет в грудь, но от сознания того, что придется провести еще один такой день в одиночестве, противно сосет под ложечкой.

– Ну, я перезвоню, когда что-то прояснится…

– Ладно, ладно.

– Ну, сокровище мое…

– Что еще?

– Прости меня…

Лауре наконец удалось нашарить в сумочке зажигалку и закурить. Она снова огляделась вокруг и поняла, что в кадре чего-то не хватает. Карло исчез.

II

На рассвете нового года в одном из обшарпанных игорных домов Мандриона неотразимый соблазнитель, откликавшийся на имя Джанджильберто, проиграл пятьдесят тысяч евро бандиту из Туффелло по кличке Турок.

– Даю тебе неделю, потом пеняй на себя.

Его банковский счет иссяк, ростовщики отказывались иметь с ним дело, не доверяя его болтовне и не зная, под какое обеспечение он хочет взять ссуду. Джанджильберто уже обдумывал всякие решения. Во-первых, крайние вроде того, чтобы добыть пистолет и застрелить Турка или застрелиться самому. Во-вторых, промежуточные, например, бежать за границу. И наконец, в-третьих, решения отчаянные: донести на некоторые неприглядные деяния уже имевшего судимость кредитора, с которым он познакомился случайно, и добиться награды согласно уложению о поддержке свидетелей. И вдруг он понял, что решение-то находится под рукой: Лаура. Она сможет вытащить его из беды. Их роман с переменным успехом тянулся уже год. До сих пор он представал перед ней таким, каким и должен быть изысканный профессионал. Одинокий, с лицом старого нераскаявшегося цыгана, с хвостиком, помогающим прикрыть лысину, с глазами немыслимой синевы, которым невозможно не довериться, он был, как мы уже заметили, неотразим. Прошлое, проведенное в прокуренных барах и кабаре, научило его привлекать и удерживать всеобщее внимание, но при необходимости он мог быть и серьезным, и убедительным, и предельно логичным. Лаура угодила в сети на втором свидании. Она была хороша в постели, хотя и немного назойлива, а в самые интимные моменты просто пугала своей нервозностью. Если бы не этот увалень-мальчишка, который все время терся возле нее, отношения могли бы принять вполне приемлемую стабильность хотя бы на годик-другой, пока есть еще порох в пороховницах и не пришло время упадка. Джанджильберто до смерти боялся и этого упадка, и постоянства в отношениях. Они виделись два-три раза на неделе, иногда он оставался у нее на уик-энд (при условии, что Карло удавалось сбагрить тетушке). Но когда Лаура начинала кружить по опасным тропам, типа «Мы уже целый год вместе, надо бы достойно продолжить наш роман…», у него вдруг возникала срочная командировка в Европу или в Милан (что было одно и то же в его виртуальном мире, огороженном непробиваемой сеткой из отлитых «пуль» крупного, среднего и малого калибра). Взяв интервью у знаменитого гонщика или занявшись скандалом с допингом, он возвращался, шторм утихал, бедняжка Лаура снова была полна страсти и нежности, и все катилось по прежним рельсам. Время от времени он позволял себе маленькие развлечения с женщинами без особых амбиций, вроде этой дылды Адрианы. От них требовалось: а) скрашивать вечера и ночи, которые без того были бы заполнены тоской; б) быстро исчезать, выполнив свое назначение. В общем, все шло бы совсем неплохо, если бы не затесался этот ублюдок Турок. До сих пор с Лаурой ему удавалось соблюдать, так сказать, моральное целомудрие. Но врожденный инстинкт навигатора в мутной воде уже не раз подсказывал, что за счет этой взбалмошной, но податливой синьорины рано или поздно удастся хорошо поживиться. Теперь момент настал.

Лаура заведует филиалом небольшого банка. Вот она-то и раздобудет ему пятьдесят тысяч евро для спасения шкуры. И сверх того еще, скажем, пятьдесят, чтобы ликвидировать подельников (эту потаскушку Адриану и Славянина) и оставить кое-что на черный день. Он лично ничего не имеет против Лауры и ее урода-сына, но, когда речь идет о жизни и смерти, тут не до щепетильности.