Дело о пеликанах

• Предыдущая
• 47/125
• Следующая

* * *

Через двадцать четыре часа после того, как полетела на бетон дороги, она еще была жива. Если бы она могла перенести это на утро, то начала бы новый день с новыми идеями о том, что делать и куда идти. А сейчас она слишком устала. Она находилась в номере на пятнадцатом этаже отеля «Мариотт», с дверью, запертой на задвижку, со включенным светом и с увесистой банкой «Мэйс», лежащей на постели. Ее густые, темно-рыжие волосы теперь лежали в бумажном мешке в стенном шкафу. В последний раз, когда она стригла волосы, ей было три года, и мать помогала ей заплести хвост.

Два мучительных часа ушло у нее на то, чтобы отрезать их тупыми ножницами и придать какую-то видимость прически. Она будет держать их под кепкой или шляпой один бог знает сколько. Еще два часа ушло на то, чтобы перекрасить их в черный цвет. Она могла бы их отбелить и стать блондинкой, но это было бы слишком очевидно. Она предполагала, что имеет дело с профессионалами, и по каким-то непостижимым причинам, находясь в аптеке, решила, что они могут ожидать от нее этого и готовы к тому, что она станет блондинкой. И потом, какого черта! Краситель во флаконе, и если завтра она проснется с растрепанными волосами, то сможет стать блондинкой. Стратегия хамелеона. Менять цвет каждый день и сводить их с ума. У «Клейрол» было по крайней мере восемьдесят пять оттенков.

Она была полумертвой от усталости, но боялась спать. Днем она не видела друга из «Шератона», но чем больше она перемещалась в окрестностях, тем более знакомыми казались лица. Его, здесь не было, знала она. Но у него были друзья. Если они смогли убить Розенберга и Дженсена и убрать Томаса Каллахана, то с ней не будет проблем.

Она не могла подойти к своей машине, но и не хотела брать напрокат. Когда берешь машину, то остаются записи. А они наверняка следят. Она могла бы улететь самолетом, но они контролируют аэропорты. Уехать на автобусе? Но она никогда не покупала билет на автобус и не была внутри «Грейхаунда».

После того, как они поймут, что она пропала, они будут ждать, что она побежит. Она была всего лишь любителем, маленькой студенткой, у которой разорвалось сердце, когда она увидела, как ее мужчина был разорван на мельчайшие кусочки и заживо изжарен. Она должна была бы броситься очертя голову куда-нибудь, уехать из города, и они бы ее накрыли.

В этот момент город ей даже нравился. В нем был миллион гостиничных номеров, почти так же много аллей и погребков и баров, и в нем всегда толпы людей, прогуливающихся по Бурбону, Шартре, Дофину и Роялю. Она его хорошо знала, особенно Квартал, жизнь которого находилась на расстоянии пешего хода. Она будет перемещаться из отеля в отель несколько дней, до тех пор пока… Пока что? Она не знала что. Она не знала почему. В сложившихся обстоятельствах передвигаться казалось разумным. По утрам она постарается не бывать на улицах. Она будет менять одежду, шляпы и солнечные очки. Она начнет курить и держать сигарету в губах. Она будет передвигаться, пока не устанет, а затем она, возможно, уедет. Она испугана, но все о’кей. Надо думать. Она выживет.

Она подумала о том, чтобы позвонить в полицию, но не сейчас. Они спрашивают фамилию и делают записи, и они могут оказаться опасными. Она подумала о том, чтобы позвонить брату Томаса в Мобил, но в этот момент не было решительно ничего, в чем бедняга мог бы ей помочь. Она подумала о том, чтобы позвонить декану, но как бы она могла объяснить дело, Гэвина Верхика, ФБР, бомбу в автомашине, Розенберга и Дженсена, ее побег и сделать так, чтобы это все звучало правдоподобно. Забудь декана. Кроме того, он ей не нравился. Она подумала о том, чтобы позвонить паре друзей из университета, но люди говорят и слушают, и они могут быть и там, слушая, что говорят о бедном Каллахане. Она хотела поговорить с Алисой Старк, ее лучшей подругой. Алиса взволнована, Алиса пойдет в полицию и скажет, что ее друг Дарби Шоу пропала. Она позвонит Алисе завтра.

Она позвонила в обслуживание, заказала мексиканский салат и бутылку красного вина. Она выпьет его все, затем сядет в кресло с «Мэйс» и будет наблюдать за дверью, пока не заснет.

Глава 18

Лимузин Гмински выехал на Канал, развернулся на полной скорости и резко остановился перед «Шератоном». Обе передние дверцы распахнулись. Гмински выскочил из автомобиля и устремился внутрь, сопровождаемый тремя личными помощниками с сумками и портфелями, семенившими за ним.

Было почти два часа ночи и было очевидно, что Директор спешит. Он не остановился перед стойкой регистрации, а направился прямо к лифтам. Помощники, бежавшие за ним, придержали для него дверцу, и, пока они поднимались на шестой этаж, никто не промолвил ни слова.

Три его личных агента ждали в угловой комнате. Один из них открыл дверь, и Гмински ввалился внутрь без какого-либо приветствия. Помощники свалили сумки и портфели на кровать. Директор сорвал с себя пиджак и швырнул на стул.

— Где она? — рявкнул он агенту по имени Хутен.

Агент, которого звали Сванк, приоткрыл шторы. Гмински подошел к окну.

Сванк показал на «Мариотт», который находился через улицу на расстоянии одного квартала:

— Она на пятнадцатом этаже, третья комната с улицы, свет еще включен.

Гмински уставился на «Мариотт»:

— Ты уверен?

— Да. Мы видели, как она входила и расплачивалась кредитной карточкой.

— Бедный ребенок, — сказал Гмински, прохаживаясь около окна. — Где она была прошлой ночью?

— «Холидей Инн» на Рояль. Расплатилась кредитной карточкой.

— Вы заметили кого-нибудь, следящего за ней? — спросил Директор.

• Предыдущая
• 47/125
• Следующая