Дело о пеликанах

• Предыдущая
• 90/125
• Следующая

90

— Это меня не интересует. Я ничего не смыслю в журналистике и не желаю знать. Я здесь, потому что у меня есть одна-единственная идея, как найти Гарсиа. И если это не сработает, причем быстро, я уеду отсюда.

— Прости. О чем ты хотела поговорить?

— О Европе. У тебя есть в Европе любимое место?

— Я ненавижу Европу, а заодно и европейцев. От случая к случаю я езжу в Канаду, Австралию и Новую Зеландию. А чем тебе так нравится Европа?

— Мой дед был шотландским эмигрантом, и у меня там куча кузенов. Я ездила туда дважды.

Грей выдавил лимон в джин с тоником. Из бара вышло шесть человек, и Дарби внимательно их осмотрела.

Когда она говорила, ее глаза не переставали оглядывать помещение.

— Мне кажется, тебе необходимо сделать пару глотков, чтобы расслабиться, — сказал Грей.

Она кивнула, но не произнесла ни слова. Те шестеро сели за соседний столик и начали болтать по-французски. Их речь было приятно слушать.

— Ты слышал когда-нибудь французский каюн? — спросила она.

— Нет.

— Это диалект, который уже исчезает, так же, как и болота. Говорят, его не понимают даже французы.

— Это справедливо. Уверен, те, кто говорит на этом диалекте, не понимают французского.

Она сделала большой глоток из своего бокала с белым вином.

— Я тебе говорила о Чэде Бранете?

— Не припоминаю.

— Он был бедным парнем-каюном из Евниса. Его семья влачила жалкое существование, ставя капканы и ловя рыбу в болотах. Это был очень способный молодой человек, он учился в университете штата Луизиана и получал полную академическую стипендию, а затем поступил в Станфорд на юридический факультет, который закончил с самым высоким в истории факультета средним баллом. Ему был двадцать один год, когда его приняли в калифорнийскую коллегию. Он мог бы пойти работать в любую юридическую фирму страны, но предпочел одно из обществ по защите окружающей среды в Сан-Франциско. Блестящий, по-настоящему гениальный юрист, много работавший и вскоре начавший выигрывать крупные процессы против нефтяных и химических компаний. В 28 лет это был вышколенный судебный юрист. Большие нефтяные фирмы и другие корпорации, загрязняющие окружающую среду, боялись его.

Она еще отхлебнула вина.

— Он делал большие деньги и создал группу по сохранению луизианских болот. Он вроде бы хотел принять участие в деле о пеликанах, как его тогда называли, но у него было слишком много других процессов. Он пожертвовал «Зеленому фонду» много денег на судебные расходы. Вскоре после начала процесса в Лафейетте он заявил, что поедет домой, чтобы помочь юристам «Зеленого фонда». В новоорлеанских газетах было пару статей о нем.

— И что же с ним случилось?

— Он покончил с собой.

— Что??

— За неделю до начала процесса его нашли в автомашине с работающим двигателем. Из выхлопной трубы к переднему сиденью был протянут садовый шланг. Просто очередное самоубийство при помощи отравления угарным газом.

— А где находилась автомашина?

— В лесной зоне, что вдоль Бэйоу Лафорше, недалеко от городка Галлиано. Эта местность была ему хорошо знакома. В багажнике лежало кое-какое походное снаряжение и рыболовные снасти. Никакой записки. Полиция вела расследование, но ничего подозрительного не нашли. И дело было закрыто.

— Невероятно!

— У него раньше были кое-какие проблемы с алкоголем, и он лечился у психоаналитика в Сан-Франциско. Но самоубийство всех просто ошарашило.

— Ты думаешь, он был убит?

— Так думают многие. Его смерть была огромным ударом по «Зеленому фонду». Его страстная любовь к болотам очень помогла бы на суде.

Грей допил свой стакан и бренчал льдом. Она придвинулась к нему ближе. В это время официант принес ужин.

Глава 35

Было воскресенье, шесть часов утра, и в вестибюле отеля «Марбари» никого не было, когда Грей обнаружил экземпляр «Таймс». Это была пачка толщиной в шесть дюймов, весом в двенадцать фунтов, и оставалось только предполагать, до каких размеров издатели раздуют эту газету в будущем. Он помчался обратно в свой номер на восьмом этаже, разложил газету на кровати и начал лихорадочно ее просматривать. На первой странице — ничего, и это было самым важным. Если бы у них получилась большая статья, то, разумеется, она была бы здесь, на первой странице. Он боялся увидеть крупные фотографии Розенберга, Дженсена, Каллахана, Верхика, может быть, даже Дарби и Хамела, ведь, кто знает, возможно, у них есть качественное фото Маттиса, и все эти лица выстроились бы в ряд на первой странице, — «Таймс» обыграла бы их опять. Он видел все это во сне, пока спал, а всякий сон кончается.

Но в газете ничего не было. Он уже не искал, а быстро пробегал глазами страницы, пока не добрался до раздела спорта, после чего бросил читать и, пританцовывая от радости, направился к телефону. Кин Смит уже проснулся и сразу взял трубку.

— Ты уже видел газету? — спросил Грей.

— Ну, не здорово ли? — сказал Кин. — Интересно, что стряслось?

— У них нет материала, Смит. Они копают, как черти, но пока впустую. С кем говорил Фельдман?

— Он никогда не расколется, но можно предположить, что источник достоверный.

Кин был разведен и жил один в квартире недалеко от отеля «Марбари».

— Ты занят? — спросил Грей.

— Ну, как сказать… видишь ли, уже почти полседьмого утра, к тому же воскресенье.

— Необходимо поговорить. Через пятнадцать минут жди меня у отеля «Марбари».

— У отеля «Марбари»?

— Это длинный разговор, потом объясню.

3

• Предыдущая
• 90/125
• Следующая