Эхо вторжения

Оглавление

116

Однажды Дымогарев был вне себя от расстройства, когда в гостиной — так назвали комнату с панорамным окном-экраном, он оставил на полу под столиком почти полный «пузырь» водки «Столичная», и когда потом не обнаружил на месте, подумал, что кто-то его у него стащил, видимо «плохо лежала». Но Николай ему объяснил, что оставшиеся на полу посторонние предметы, для «уборщиков» автоматически переходят в разряд мусора и перерабатываются на составные элементы. Он даже продемонстрировал Василию, как таким же образом оставленная бутылка, пустая правда, на глазах исчезла, поглощенная ворсистым покрытием пола.

— Так эта зараза и меня сожрет, если я пьяненький до кровати не доползу? — Возмутился Василий.

— Нет! На человека эта автоматика так не реагирует, вот разве ты будешь трупом!? — Ухмыльнулся Николай. — Или «скушает» на тебе часть одежды, где-нибудь пониже спины, например!

— Вот еще! Ходить потом с голой задницей? Да, тут надо держать ушки на ма-кушке, а глаза на затылке! А если я буду мертвецки пьяным? Эта техника меня тоже «переварит»? — Не уставал возмущаться Дымогарев, но уже больше по инерции и не на полном серьезе.

— Можешь не волноваться! Жив будешь! — Рассмеялся Николай. Он подробно объяснил Василию механизм действия данного феномена, «вспомнив» это объяснение, в очередной раз почерпнутое из «бездонных» кладовых своей памяти, как только в этом появилась необходимость.

Занятие «орлам» Мезенцева придумал также Дымогарев. Николай не переставал удивляться и восхищаться разносторонностью знаний и умений Василия и благодарил случай, по-своему, даже и трагический, который их познакомил и свел в одну команду. Раньше рота Мезенцева относилась к внутренним войскам, которые в отличие от строевых частей, комплектовались молодежью, не совсем физически здоровой. Теперь же, после «возрождения», таких ограничений, препятствующим полной боевой нагрузке у солдат не было, и Дымогарев взялся обучать их основам «русского боя». Был когда-то такой стиль борьбы, в котором в совершенстве владели отряды, так называемых, «пластунов», в армии Российской Империи. Никакие «каратэ» и «дзюдо» рядом с ними «не лежали», а если и лежали, то хладными трупами. Жаль, что техника этой борьбы была почти утеряна вместе с истребленным за годы революций офицерским составом. Дымогарев знал ее только отчасти, самого его научил старшина сверхсрочник, в морском училище.

В то время, еще курсант, Василий Дымогарев, однажды в свободное от занятий время, увидел этого старшину, в одиночестве тренирующегося в спортивном зале. Телодвижения его показались Василию довольно странными и в то же время в чем-то узнаваемыми, такие он видел и в «самбо» и в «каратэ» и еще где-то. Это он после узнал, что «пластуны» почти не напрягаясь, могли противостоять в 1905 году элитным подразделениям японской армии с их излюбленным «каратэ».

Старшина, видя заинтересованность Василия, согласился обучать и его. От старшины Дымогарев набрался боевой премудрости, которая его впоследствии не раз выручала и помогала в службе, хотя и была бледным подобием того, что когда-то было в русской армии. Самого старшину обучил его дед, а того отец, когда-то служивший в батальоне «пластунов», и случайно уцелевший от энкавэдэшных «чисток», но не сумевший в полной мере передать свое искусство потомкам. Но и того, что дошло до настоящих времен вполне хватало, чтобы умеющий боец мог так построить поединок, что его противник был не в состоянии предугадать, каким приемом тот может воспользоваться в следующий момент.

Вот этому Дымогарев и взялся обучать солдат Мезенцева, пытаясь выковать из них роту войск специального назначения. Тем более, добавляя долю иронии в свои размышления, посмеиваясь про себя, думал Василий, приступая к этой задаче: «Новая российская армия», — зародышем которой он сейчас занимался — «должна быть лучшей и самой сильной в мире и тем более в Солнечной системе и за ее пределами!»

13

Времени нужно много

Чтоб до конца пройти

Дарованную дорогу

И не сбиться с пути

И. Тальков

В высокогорной долине северо-восточных отрогов Гиндукуша, на одной из пустынных территорий Афганистана, с применением странноватой для обычного наблюдателя строительной техники, представляющей собой мелких черепахообразных киберов, ползающих, словно тараканы по строительным площадкам, невероятно быстро, по сравнению с привычной строительной техникой земного происхождения, развернулось грандиозное строительство. Киберы, выравнивая скальный грунт, врезались в каменистые склоны, не оставляли за собой даже мелких обломков, пожирая их словно сахар. В их ненасытных утробах любая материя расщеплялась на составные элементы, из которых часть шла на подзарядку энергоаккумуляторов самих машин, а из излишков по заданию управляющего центра методом трансмутации «выпекались» брикеты чистых металлов, оставляемых «черепашками» по пути их следования. Брикеты подбирались другим видом машин, внешним видом напоминающие примитивные металлические параллелепипеды, размером метр на два по основ-ным граням. Этот второй эшелон инопланетной техники проворно складировал брикеты чистых металлов в нескольких подземных ангарах, связанных просторными туннелями с конверторным цехом, находящимся в еще более глубоких горных толщах. Металлоплавильный цех являлся лишь малой долей гигантского производственного комбината, универсального назначения.

«Черепашки» словно кроты или мыши в головке сыра, прокладывая тоннели подземного города. Особым видом излучения, перестраивающим поверхностную структуру горных пород, укреплялись стены тоннелей, превращая их покрытие в практически неуничтожимую техническими военными достижениями земного человечества, броню. Строящемуся подземному городу промышленного назначения могли позавидовать все подземные военные заводы третьего рейха фашистской Германии, вместе взятые.