Эхо вторжения

Оглавление

— Слушаю?

— Николай? Это Вероника! Вы меня помните?

— Как же могу вас забыть! — Послышался голос явно улыбнувшегося человека.

— Вы обещали после всего встретиться со мной! И что же? Вы меня обманули?

— Ну, что вы, Вероника! Просто у меня пока не было такой возможности!

— Вы имеете в виду то, что Вас разыскивает КГБ?

— А он меня разыскивает? — Вопрос Николая вроде и был задан удивленным голосом, но Веронику не обманул. Она прекрасно поняла, что для ее собеседника это совсем не новость.

— Ищет! И вы догадываетесь почему! Украли инопланетный космический ко-рабль и думаете, что вас оставят в покое?

— Ну, прямо так и украл? — Опять с некоторой иронией произнес голос. — У кого украл?

— Да вот мой отец говорит, что у всего советского народа! — Тоже с иронией ответила Вероника.

— А этот аппарат разве принадлежал всему советскому народу? И кто у нас отец? — Спросил Николай, чуть перефразируя вопрос министра-администратора из кинофильма «Обыкновенное чудо», которого талантливо сыграл артист Андрей Миронов.

— Мой отец — начальник КГБ! — В тон ему ответила Вероника.

— О! Товарищ полковник Букограй? Если не ошибаюсь? — Эта новость если не-сколько и поразила собеседника на конце провода, то, по-видимому, уж совсем его не обескуражила.

— Так вы о нем знаете? Только он у нас теперь генерал-майор! — Не преминула пояснить Вероника.

— Я его искренне поздравляю с очередным званием! И как я понимаю, он тоже жаждет со мной встретиться?

— Да, прямо горит желанием! — Опять ехидно, не столько для Николая, сколько для своего отца проговорила Вероника.

— Ну, что же! Уж если вы смогли найти меня по телефону, то наверняка знаете теперь, как найти меня по месту жительства! Я вас жду через полчаса. Этого времени вам вполне хватит даже чтобы добраться до меня пешком! Хочу только предупредить, что ни в какую «каталажку», в которую нас пытался поместить подчиненный вашего батюшки майор Словин, меня поместить не удастся!

— Вот даже как? А меня о таком развитии событий в известность не поставили! И все же отец гарантирует, что никаких, так сказать, эксцессов, не будет.

— Я наслышан о его порядочности, потому и согласился на встречу! Постарай-тесь меня не разочаровать! Жду! — И он положил трубку.

— Ну, что отец! Ты мной доволен? — спросила Вероника. — И что это за история с майором Словиным? Ты этим поставил меня в неловкое положение! Как я понимаю, именно с его подачи все спецслужбы ищут героев, избавивших город от инопланетной агрессии. И не спорь! Именно героев! Почему получается так, что герои, спасшие город находятся в розыске, как какие-нибудь шпионы. По-человечески, их награждать надо высшими наградами государства, а их преследуют как зверей! Ты для этого пришел ко мне? — В голосе Вероники слышались гневные и в то же время стальные нотки. Букограй даже восхитился своей дочерью. В настоящий момент она была очень красива.

— Извини, Вероника! Не хочется лишний раз признаваться в том, что и в наших рядах дураков хватает! И порой после их поступков, не всегда сразу удается переломить ситуацию. Бывает, что первая не совсем непроверенная информация идет в разработку, и даже в последствии, когда она оказывается полнейшей чушью, не всегда получается понять истину до конца! Потому я и пришел к тебе. Один! И один, без поддержки службы пойду к этому Николаю!

— Ну, тогда идем! Это совсем недалеко!

— Если ты знаешь, где он живет, почему ты раньше с ним не связалась? — На всякий случай спросил Букограй.

— Первую неделю все равно выходить из дома запрещалось, да и я надеялась, что он сам ко мне заявится! Тем более, когда узнала, что он со своей компанией победил! А в то, что он погиб, мне почему-то не верилось! — Ответила Вероника, одновременно обуваясь в прихожей. Букограй уже был одет, причем в гражданскую одежду, сменив ею свой военный мундир.

5

Все изнашивается, даже горе.

Г. Флобер

Воинский контингент под командованием старшего лейтенанта Мезенцева, в который входили все «оставшиеся в живых», базировавшийся на железнодорожном вокзале, вернули в расположение части, заменив свежими, только вступившими в город войсками. В казармах пришлось поработать, как следует с водой и тряпками после того, как перед ними спецхимотряды собрали останки их погибших товарищей и обработали все едкими химикатами.

Как ни мало времени было у подчиненных старшего лейтенанта Мезенцева, они, следуя советом, так называемого, Командора, по прибытии на вокзал, постарались избавиться каждый от «своего» комплекта обмундирования, в котором принял мученическую смерть оригинал, двойником которого каждый из них являлся. Потом на импровизированном собрании они договорились отвечать на расспросы, которые вскоре последуют обязательно, что какое-то время их всех сморил непонятный и неудержимый сон. Да и как еще можно разумно объяснить, что в то время, когда все гражданское население, которое все еще оставалось на вокзале в момент «атаки» пришельцев, растворилось в мерзкую слизь, а весь воинский контингент, остался жить, да еще и стал здоровее, чем до начала событий? С документами разобраться оказалось проще, чем ожидалось. В виду того, что операция по охране железнодорожного вокзала происходила непосредственно в городской черте, то есть без выезда за его пределы, то все военные билеты оставались в канцелярии воинской части. В этом отношении чуть подсуетиться пришлось только офицерам, которые свои офицерские книжки всегда носили с собой, и из-за этого им пришлось извлекать документы из уцелевшей одежды обильно испачканной темными маслянистыми пятнами от уже высохшей слизи, оставшейся от тел своих бывших оригиналов. Процедура эта была отвратительной как физически, так и психологически. Хорошо еще, что от самих «тел» уже ничего не оставалось и, абстрагируясь можно было представить себе, что одежда эта принадлежала совсем другому человеку, а это несколько снижало накал эмоций. Но в «грязном белье», что своем, что чужом, копаться было совсем не приятным делом.